Оказавшись осенью 2007 году в командировке в Сиднее, я воспользовался гостеприимством архиепископа Сиднейского и Австралийско-Новозеландского Иллариона, предоставившего мне возможность поработать в его уникальной библиотеке. Листая старые подшивки православного иллюстрированного журнала «Хлеб небесный», издававшегося при Казанско-Богородицком мужском монастыре в Харбине, я наткнулся на статью об освящении храма Воскресения Христова в Новине 25 июля 1937 года.

Статья проливает свет на некоторые аспекты жизни православных верующих в Корее. Говорится о посещении Новины в 1936 году начальником Российской духовной миссии в Сеуле архимандритом Поликарпом, крестившим русских и корейцев. Это событие лишний раз свидетельствует о том, что православные верующие юга Кореи, находившиеся в юрисдикции Московского патриархата, и севера полуострова поддерживали братское общение после событий 1917 года и последовавшего за ними разделения Русской Церкви.

В материале также отмечается, что церковь в Новине была первым и единственным православным храмом в Северной Корее. Этот факт был подтвержден и в письме на мое имя от сына Ю. М. Янковского – В. Ю. Янковского, издавшего уникальные воспоминания о жизни русских эмигрантов в Корее «От Гроба Господня до гроба ГУЛАГа».

Многие обитатели Новины питали добрые чувства к Советскому Союзу и надеялись найти себе место на родине после окончания Второй мировой войны. Однако судьба многих новинцев сложилась трагически. Некоторые, включая В. Ю. Янковского, оказались в сталинских лагерях. Другие были вынуждены продолжить скитания на чужбине, рассеявшись практически по всему миру.

Провозглашение в 1948 году на севере полуострова Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) привело к формированию в этой стране атеистического общества, в котором декларируемая свобода вероисповедания вплоть до последнего времени была представлена лишь несколькими христианскими (католическим и протестантскими) и буддийскими храмами. Православие в КНДР изначально отсутствовало, оставаясь для основной массы северокорейцев «чуждой, иностранной» верой.

Отправной точкой, способствовавшей возвращению православной веры в Северную Корею, принято считать посещение в 2002 году председателем Государственного комитета обороны КНДР Ким Чен Иром храма св. Иннокентия Иркутского в Хабаровске во время его официального визита на российский Дальний Восток. После осмотра храма и, видимо, под впечатлением от краткого, но емкого изложения сути православной веры протоиереем Игорем Зуевым, северокорейский лидер дал указание о строительстве в Пхеньяне первой православной церкви.

Основные расходы по проектированию и строительству храма взяла на себя северокорейская сторона. Денежные пожертвования поступили от администрации Приморского края, ряда российских бизнесменов и сотрудников посольства России в Пхеньяне.

На завершающем этапе строительства храма РПЦ передала в дар корейцам комплект колоколов, иконы, иконостас, престол, жертвенник, богослужебные книги и другие предметы церковной утвари. Согласно договоренности РПЦ с корейской стороной, новый храм в 2006 году получил статус Корейского Патриаршего Троицкого прихода. Таким образом, он вошел в структуру Московского патриархата.

Торжественная церемония освящения Свято-Троицкого православного храма состоялась 13 августа 2006 года. Чин освящения возглавил митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (28 января 2009 года он стал 16-м Патриархом Московским и Всея Руси).

Сейчас в храме проходят регулярные службы. Основная часть прихожан храма – сотрудники посольства России, персонал ряда иностранных дипмиссий и представительств международных организаций, аккредитованных в Пхеньяне. В программу пребывания всех российских, а также некоторых зарубежных делегаций, посещающих столицу КНДР, входит посещение Свято-Троицкого храма.

Представители Владивостокской епархии регулярно проводят в храме совместные богослужения с корейскими священниками, приурочивая свои поездки к главным христианским праздникам Пасхи, Рождества, Крещения, Троицы. Кроме того, российские и корейские священники проводят богослужения на Пхеньянском кладбище советских граждан, где по инициативе российского Посольства был установлен каменный православный крест. На кладбище в Пхеньяне похоронены как военнослужащие, так и гражданские лица – сотрудники советских учреждений в КНДР. Отдельно от кладбища в Пхеньяне установлен также монумент освобождения в память советских воинов, отдавших свои жизни за освобождение Кореи.

В деятельности первого православного храма в Пхеньяне, разумеется, имеются и неизбежные в подобных случаях трудности. Вместе с тем, даже не имея прихожан из числа местных жителей, храм остается единственным реально действующим религиозным учреждением в КНДР, являясь своеобразным символом российского присутствия в этой стране.

Журнал «Русский век», N4, 2012 г.

Г. Н. Ким[223]

Этничность, самосознание и отношение к религиям студентов-корейцев в постсоветской Центральной Азии[224]

Численность корейцев современного постсоветского пространства составляет около полумиллиона человек, из которых две трети сосредоточена в Узбекистане и Казахстане, а остальная часть в России. Незначительные корейские диаспоры есть в Киргизстане, на Украине, Туркменистане, Белоруссии и т. д. Такое дисперсное расселение было предопределено как политикой депортации сталинской эпохи, так и миграционными процессами среди корейского населения. В настоящий момент география расселения изменилась существенным образом, и корейцы превратились из преимущественно аграрного в доминирующее по численности урбанизированное население.

После развала Советского Союза и образования новых независимых государств начался новый этап в истории коре сарам[225]. В отличие от других этнических меньшинств, в том числе и русских, большая часть которых избрала стратегию миграции из бывших советских республик Средней Азии, корейцы предпочли остаться, но они, проживая на прежнем месте, оказались вынужденными вновь адаптироваться в условия этнизирующихся постсоветских государств Центральной Азии. (Oka, Diener). Эмиграция коре сарам в дальнюю заграницу оказалась незначительной, и большинство мигрантов переселялось в ближнее зарубежье, т. е. в другие постсоветские страны. Исход корейцев из Таджикистана, обусловленный гражданской войной носил массовый и форсированный характер, и сами мигранты явились по существу военными беженцами (Ким В.)

Центрально-азиатские корейцы неоднородны в своем составе, и они условно делятся на три группы. К преобладающей по численности группе относятся потомки переселенцев преимущественно из северной части Корейского полуострова на русский Дальний Восток. Ко второй группе относятся сахалинские корейцы, которых обманом или под принуждением вывезли из южных провинций Кореи в 1939–1945 гг. на шахты Карафуто (японское название Южного Сахалина). Третья группа, хотя и самая малочисленная, но весьма заметна, так как в совершенстве владеет корейским языком. Это бывшие граждане КНДР, приехавшие в СССР на учебу, на работу или перешедшие границу. Большинство из них после XX съезда КПСС, на котором был раскритикован культ личности Сталина и после которого отношения между Москвой и Пхеньяном ухудшились, осталось в СССР.

Развал союзного государства, ставшие реальностью границы между бывшими советскими республиками и углубляющиеся в них дивергентные процессы, ведут к нуклеаризации сформировавшейся в советский период этнической общности «советских корейцев».

Исторический опыт показывает особенность корейских диаспор – исключительную способность к адаптации к новым экологическим, экономическим и социально-культурным условиям. Коре сарам адаптировались дважды: в России и средне-азиатском регионе советского образца и