Шрифт:
Закладка:
Сравним теперь клиническую картину болезни Сталина с патологоанатомическим диагнозом: «Гипертоническая болезнь с значительной гипертрофией левого желудочка сердца. Выраженный атеросклероз артерий головного мозга, умеренный атеросклероз венечных артерий сердца, атеросклеротический нефросклероз. Обширное кровоизлияние с размягчением в области подкорковых узлов и внутренней капсулы левого полушария мозга. Множественные субэндокардиальные кровоизлияния в левом желудочке, преимущественно в перегородке.
Неравномерность кровенаполнения в области задней стенки левого желудочка с дистрофическими изменениями миокарда. Множественные мелкие геморрагические эрозии слизистой оболочки желудка и двенадцатиперстной кишки с умеренным кровоизлиянием в полость желудка и тонких кишок» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1486. Л. 165–173).
Нетрудно видеть почти полное совпадение клинического диагноза и патологоанатомического заключения. Однако и тут и там первые подписи поставили одни и те же лица. Это настораживало. Многие засомневались в самостоятельности действий врачей. В то время приставка «вредитель» могла быть присоединена практически к любой «строптивой» фамилии. Так что их рукой мог двигать вовсе не профессиональный долг, а страх оказаться вместе с их коллегами на Лубянке.
Безвозвратно ушло то время, когда кремлевские врачи еще могли проявлять хоть какую-то принципиальность. В ноябре 1932 года, когда застрелилась Надежда Аллилуева, главный врач Кремлевской больницы А. Каннель, консультанты ЛечСанупра Кремля профессора Л. Левин и Д. Плетнев осмелились отказаться подписать медицинский бюллетень, в котором указывалось, что жена Сталина умерла от приступа острого аппендицита. За них это сделали более сговорчивые врачи. В своей постели умерла только Каннель. Плетнев и Левин впоследствии были расстреляны. Левину не помогло даже то, что в феврале 1937 года он вместе с Каминским, начальником ЛечСанупра Кремля Ходоровским и дежурным врачом Мецом подписали сфальсифицированное врачебное заключение о смерти покончившего жизнь самоубийством Серго Орджоникидзе. Так что полагаться на объективность тогдашних кремлевских врачей не приходится. Они всегда стояли не на страже истины, а охраняли мнимые «государственные интересы».
Весь комплекс материалов, касающихся болезни и смерти Сталина, в наши дни (2002 г.) изучал профессор Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова, доктор медицинских наук А.В. Недоступ. Вот его заключение:
«Изучение документов, связанных с состоянием здоровья И.В. Сталина и его последней болезнью, не дает оснований для подозрений о насильственных причинах его смерти. Тяжелый инсульт, произошедший, по-видимому, на фоне гипертонического криза, практически не оставлял шансов на благополучный исход. Лечебные мероприятия, проводившиеся консилиумом специалистов, были адекватны тяжести состояния больного и в полном объеме соответствовали уровню медицинских знаний своего времени» (ГАРФ).
Казалось, вопрос закрыт. Сталин умер от кровоизлияния в мозг.
Однако при внимательном рассмотрении ставших доступными сохранившихся медицинских документов, связанных с болезнью и смертью Сталина, у опытных архивистов возникли недоуменные вопросы. Они заметили, что вместо приличествующего для такого случая строгого порядка ведения дел обнаружился весьма странный беспорядок:
«Одно из дел посвящено лечению вождя в 1944–1953 гг. В нем имеется машинописная «История болезни И.В. Сталина (составлена на основании журнальных записей течения болезни со 2 по 5 марта 1953 г. (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1486. Л. 101–120). Она не датирована, но подписана и имеет гриф “Совершенно секретно”. Кроме того, есть машинописный экземпляр “Истории болезни” с рукописной правкой и вставками и машинописная копия. На одном из неподписанных экземпляров имеется дата – “июль 1953 г.”. Для числа оставлено место, но оно не проставлено. Первоначальная нумерация этих и других документов изменялась, что свидетельствует о переработке дел.
Особенно интересен факт подготовки «Медицинского заключения» в июле, спустя почти полгода после смерти пациента и вскоре после ареста Берии 26 июня 1953 года. Какая здесь может быть связь? Не связано ли это со следствием над Берией?» (А.А. Фурсенко, В.Ю. Афиани. «1953 год. Между прошлым и будущим». Каталог выставки 28 февраля – 11 мая 2003 г. Издательство «Белый берег», 2003).
«Переработанные» архивные документы большого доверия не внушают. Более того, порождают сомнения.
Но поезд, как говорится, ушел.
Все внутренние органы Сталина, как известно, в одночасье сожгли. Оставили только мозг вождя, в котором теперь сокрыта тайна его смерти. Он был передан для хранения и изучения в Институт мозга Академии медицинских наук.
Мозг Сталина
Существует такое подозрение, что из-под черепной коробки Сталина извлекли один мозг, а для демонстрации большей части медицинской комиссии отнесли совсем другой мозг. Такое могло быть, если чекисты принудили тех, кто находился непосредственно в прозекторской, к тому, чтобы они согласились описывать в своих протоколах как мозг Сталина подсунутый им чужой мозг, заранее взятый у какого-либо другого, неизвестного им больного, погибшего от геморрагического инсульта. В любом случае то, что теперь выдается за мозг Сталина, должно подтверждать официальную версию болезни и смерти Сталина от этого заболевания.
Журналист «Делового вторника» Евгений Жирнов предпринял собственное расследование причин смерти Сталина. Несколько лет назад ему удалось побеседовать с сотрудниками Института мозга. «И все они, – пишет автор, – при упоминании о мозге Сталина как-то замыкались и переводили разговор на другие темы. Дозваниваться до директора института академика Адрианова пришлось довольно долго. В конце концов я поймал его поздно вечером дома. И попросил ознакомить меня с результатами исследования мозга Сталина и разрешить снять те пластинки, на которых видны следы кровоизлияния, завершившего сталинскую эпоху.
– Ничего не получится, – устало сказал Олег Сергеевич. – Результаты не рассекречены, а снимать нечего. Нет на этих срезах следов инсульта.
– Это как же? – уточняю.
Он что-то невнятно пробормотал и бросил трубку».
Этот разговор был опубликован. Никакого опровержения со стороны Института мозга АМН и лично академика О.С. Адрианова не поступало.
В не так давно изданной книге Б.С. Илизарова «Тайная жизнь Сталина» (М.: Вече, 2012) есть такая запись: «Вскрытие, которое провели на следующий день, подтвердило, что у Сталина был обширнейший инсульт головного мозга (зона разрушения в левом полушарии достигала 6×2,5 см)…»
Непонятно, почему «мозг Сталина» сделали государственным секретом. Если он своим видом подтверждает официальную версию смерти Сталина, то почему его нельзя показывать. Если же он улика преступления, то почему, в таком случае, ее не упрятали за семью замками, не подменили чем надо, не уничтожили, наконец, и он продолжает пылиться на какой-нибудь полке в стенах этого заведения.
Дотошный журналист не унимался и спустя некоторое время предпринял новую попытку прояснить истину. К тому времени в Институте мозга сменился директор. «Но и он, – пишет Евгений Жирнов, – стойко отстаивал свое право никого не знакомить с результатами исследования того, что они считают мозгом Сталина. Мы спорили довольно долго. Он говорил, что не понимает, почему общественность в моем лице может интересоваться причиной смерти Сталина. Приведенный мною аргумент о том, что его институт и существует на деньги этой самой общественности, привел его в изумление.
– Нас, – говорит, – финансирует Академия медицинских наук.
– А ее, – спрашиваю, – кто финансирует?
Понятно, бюджет. О том, что доходная часть бюджета состоит из прямых и косвенных налогов, мой собеседник явно не задумывался. И не нашел ничего лучше, чем сказать, что для “общественности, пусть она даже нас и финансирует, незачем все знать”».
Какой смысл сегодняшней власти скрывать
