Будто читая мои мысли, Любомир продолжил:

— Этот крест стихий присутствует во всех схемах, что я тебе до этого показывал. Везде по три раза со смещением. Если идти по движению солнца слева направо, то стихии буду располагаться так: огонь (горизонт), земля, вода, воздух (верх), огонь, земля, вода (горизонт) и так далее. Зная это, ты теперь, с одной стороны, сможешь лучше видеть закономерности во всём, а с другой — понять, что есть каждая стихия и как она может проявляться в жизни. Ведь огонь — это не всегда только то, что горит. Подумай над этим на досуге. Вторым твоим домашним заданием на сегодня будет найти огонь на всех схемах, что тебе чертил Мирияр, и попытаться собрать по ним все характеристики огня.

— Слушаюсь, — ответил я и мысленно обрадовался своей хорошей памяти — все те схемы я помнил наизусть, а значит, не надо было унижаться и просить их повторить.

Любомир отнял Факел от доски и начал его использовать как указку.

«А древний артефакт на это не обидится?» — вдруг подумал я.

Для меня такое обращение с «могущественным оружием» выглядело дико! Если бы он тыкал в доску зачарованным мечом, я бы и то меньше переживал.

Однако на этот раз Любомир моих мыслей не читал и преспокойно продолжал рассказывать дальше.

— Все стихии взаимосвязаны, и дело здесь не только в единстве противоположностей, которую ты мог уже подметить.

Он описал вокруг креста окружность и начал по ней медленно скользить Факелом от самого низа, то есть от «земли».

— Начнём сначала: чтобы разжечь огонь, нам нужна поверхность и то, что мы будем поджигать. Возьмём костёр: очевидно, что он не будет гореть без дров и воздуха. Чем больше у нас и того, и другого, тем больше будет пламя. Но не всем очевидно, что огонь не горит и без воды, пусть её и нужно ничтожно мало для этого. Ведь много воды просто потушит огонь. Пока ясно?

«Ого! — удивился я. — Да он теперь меня ещё и спрашивает, понял ли я что-то! Это что-то новенькое… Отчего вдруг такие перемены?»

— Да, — всё же ответил я, оставив свои вопросы при себе.

— Теперь возьмём воздух, — продолжил Любомир. — Воздух рождается из союза воды и огня. Простой пример — пар. Но в то же время ему нужна земля: и как опора, и как осязаемая граница. В свою очередь, земля не может существовать без пузырьков воздуха внутри — она станет безжизненной. Без огня замёрзнет, без воды засохнет. Но и тут нужна мера: много воды превратит землю в болото, а избыток огня — в пустыню. Третьим твоим заданием на завтра будет подумать, как связана вода с остальными стихиями. Даю тебе на это два дня. Приходи послезавтра в это же время, и мы продолжим. На этом у меня на сегодня всё.

— Слушаюсь, — ответил я. — Благодарю за урок.

Любомир мне слегка кивнул и пошёл относить Факел на его место в комоде у стены, а я возмущённо подумал: «Хоть бы мел с него стёр! Никакого уважения к наследию Предков!»

Но тут меня посетили сомнения: «Может, Факел не так уж и крут, если он его совсем не ценит и не бережёт?»

Я попрощался и вернулся домой. Там я ещё пару часов мысленно «натягивал» стихии на схемы печей, деревьев и так далее, и понял, что мой мозг так расплавится и вытечет через уши. Мне надо было это всё куда-то выгрузить из головы. Память памятью, но я лучше соображаю, когда есть на что физически смотреть.

Вспомнив, что у меня где-то был блокнот, я его нашёл и туда всё зарисовал по памяти, а потом пошёл проветриваться. Пусть тело у меня до сих пор и болело, но от пробежки я сегодня отказываться не стал.

Вернувшись, я снова засел за схемы, отметив про себя, что с «домашним заданием» мне дома теперь хоть есть чем заняться. И чего он раньше его не задавал?

Часть 2

Глава 21. Берега́

Орэн

Три дня спустя.

Орэн стоял по колено в снегу у края лесной поляны и, приложив ладонь козырьком к лицу, смотрел в небо. За его спиной тихо посапывал грифон, а за вторым он наблюдал в ярко голубом небе.

Грифон в небе то парил, описывая широкие окружности над лесом, то срывался вниз и пикировал до самых крон деревьев, а потом снова взмывал вверх, то крутился по спирали, то складывал крылья и падал лапами вниз, быстро теряя высоту, но не пикируя…

«Хорошо получается, — мысленно хвалил Ярослава Орэн. — Как-то уж слишком подозрительно хорошо он обращается с „девушкой“… Что-то явно недоговаривает… Завтра уже можно приступать к парным боевым тренировкам, вот только надо понять, что же он недоговаривает, а то я чувствую себя идиотом».

Орэн понял, что он увидел достаточно, и решил, что можно и отдохнуть, пока дожидается своего ученика. Пока его грифон дрых, заняться ему было больше всё равно нечем. Он растянулся на пледе, что заранее постелил рядом с грифоном, и закрыл глаза. Спать ему не хотелось, просто и небо, и снег вокруг были слишком яркими, чтобы на них долго смотреть.

«Интересно, как Маренка там поживает… Соскучился я… Никогда не думал, что можно скучать по девушке, по одной особенной девушке. На других даже смотреть не хочется, когда её нет рядом — нужна только она. Интересно, почему раньше такого не было?..»

Мысли его стали забредать явно не в ту степь, и Орэну пришлось укатиться с пледа и засунуть голову в снег, чтобы их остановить. Помогало не очень, но тут он услышал хлопки крыльев и дрожь земли, а следом и насмешливый голос Ярослава:

— Наставник, ты что, решил в снегу утопиться?

Пришлось выныривать и пытаться вытрясти снег из растрёпанных, слегка вьющихся русых волос с медным отливом.

«Давно пора стричься, — подумал Орэн, но потом вспомнил, что он отращивает волосы, чтобы его седина не так странно смотрелась, и поменял мысль: — Пора уже волосы в хвост завязывать, что ли? А то скоро сам себя в зеркале не узнаю».

— Ну как? — спросил Ярослав, подойдя поближе.

— Не помогло,