других средств не было. Не было и офицера, могущего организовать агентурную разведку. Впоследствии это было налажено, но плохо. Я очень не доверял таковой и всегда предпочитал войсковую, натаскав для этого несколько офицеров.

Долго красные с фронта не тревожили нас, но наконец стало известно, что в Челны они переправили Симбирскую отдельную бригаду тов. Вахрамеева, который первым долгом занялся формированием отряда у нас в тылу, используя для этого большого организатора по этой части тов. Кожевникова. Кожевников, как после стало известно, решил организовать 10–12 отрядов, каждый из которых состоял из 800 человек пехоты, 100 конницы и одного орудия. Все чины должны быть местными. Возможности у них были, так как населения Уфимской губернии к югу от реки Белой было более на их стороне, чем на нашей.

После небольшого боя я отошел к Мензелинску, но и там я не мог долго задерживаться. Необходимо было отойти ближе к Бирску, чтобы подравняться с подполковником Каппелем и обеспечить свой левый фланг.

Раздел 2

Б. Филимонов[58]

Поход степных полков летом 1918 года[59]

Обстановка к началу борьбы

Призыв к немедленному прекращению войны привлек было к большевикам в 1917 году симпатии народных масс. Таким простым и вместе с тем таким заманчивым для несознательных, полутемных крестьян, одетых в солдатские шинели, казалось прекращение затянувшейся войны путем оставления окопов и разъезда по своим домам. Но для всех тех, кто хоть что-либо понимал в причинах и сущности борьбы, кто мало-мальски разбирался в обстановке и понимал, что прекращение борьбы одною стороною вовсе не означает еще замирения, но только передает стороне, сохранившей в своих руках оружие, огромнейшие преимущества и делает из нее победителя, для всех них действия большевистских главарей были омерзительны и вызывали лишь чувство презрения или ненависти. Заключение же Совнаркомом с немцами «похабного» Брест-Литовского мира только еще больше увеличило число врагов новой власти.

Не принявшие большевизма, не желающие подчиниться ему, лишенные, с развалом армии, службы и заработка, гонимые, беспощадно и зверски истребляемые советской властью офицеры, главным образом, составляли ту среду, которая готова была в любой час на восстание — отмщение за поруганную честь Родины и собственное унижение. Здесь следует подчеркнуть, что офицерство к этому времени не являлось больше своего рода более или менее замкнутой кастой, оторванной или удаленной от тех или иных слоев России. Нет, состоя из многочисленного ряда лиц различных классов, профессий, взглядов, убеждений и интересов, оно, бесспорно, представляло собою всю Россию.

Во имя долга и чести генералы Корнилов, Каледин и Алексеев на Дону, полковник Дутов в Оренбургском крае, уральские казаки в своей области, есаул Семенов[60] в районе ст. Маньчжурия, юнкера в Иркутске, полковник Орлов в полосе отчуждения Кит. Вост, железной дороги и еще несколько других более мелких групп вступили, почти одновременно, в вооруженную борьбу с большевизмом. Силы вышеуказанных противобольшевистских отрядов в первые месяцы борьбы были, в общем, невелики.

Движение к этому времени еще как следует не выкристаллизовалось, а потому на первых порах, от противобольшевиков нельзя было ожидать нанесения ими решительного удара по Советам. Благодаря огромным пространствам Российской державы связь между отделами организаций, находящимися в различных областях, естественно, сильно затруднялась. Установление единства действий поэтому становилось делом не совсем легким, и в начале движения, всего вероятнее, приходилось ждать разрозненных действий по отдельным очагам восстания, вследствие чего приходилось допускать на первое время возможность неудачного исхода некоторых выступлений с разгромом по частям отдельных очагов восстания. Но по накоплении опыта, отбору наиболее действенных глухая борьба в подполье, прерываемая волнениями и мятежами, неизбежно должна была вылиться в стихийное движение и привести к общему выступлению, произведенному в благоприятный для этого момент. Таким путем должно было развиваться противобольшевистское движение в России — обычная история всех национальных, народных, революционных и иных движений мира, затягивающихся иногда на многие годы. Поэтому ничего удивительного не было в том, что в первые месяцы борьбы с большевиками и добровольцы на Дону и Кубани, и уральское казачество, и оренбуржцы во главе с Дутовым лишь отражали удары красногвардейских отрядов, посылаемых Советами для ликвидации «контрреволюции». Интересно все же отметить, что в течение полугода большевики не могли раздавить ни одного из этих ядер враждебного им движения, так как оно нашло здесь более или менее благоприятную почву для своего развития — свободный дух казачества. В других же местах, как то, например, в Иркутске (выступление юнкеров в декабре 1917 года), в Казани (выступление татар-националистов в феврале 1918 года), эти выступления успеха не имели и ликвидировались, ибо население здесь еще не успело проникнуться мыслью о необходимости вооруженной борьбы с большевиками.

Руководителям противобольшевиков невозможность свергнуть новоявленную власть комиссаров одним быстрым ударом стала очевидной уже в начале 1918 года. Было решено перейти на планомерный образ борьбы с Советами. Так началась подготовка противников большевизма к одновременному и повсеместному выступлению против советской власти.

Следует отметить, что действительной властью Советы в описываемый период не обладали даже на территории, которая, на первый взгляд, находилась под их полным контролем. Враги большевизма и здесь действовали почти что в открытую, создавая ячейки и отделы своих «тайных» организаций. Подобная работа облегчалась до известной степени тем, что кадры недовольных новым положением вещей имелись всюду и везде и многие из противобольшевистских ячеек и организаций создались сами собой, по почину снизу.

Одновременно с развитием сети противобольшевистских организаций в советские учреждения и управления мало-помалу стали просачиваться члены этих организаций. С другой стороны, на службу к большевикам стало поступать немало лиц из «бывших людей», ставящих себе единственной целью личное выдвижение. Свою голову они не забивали теми или иными возвышенными или отвлеченными идеями.

* * *

Подготовка к повсеместному выступлению против большевиков далеко еще не была закончена, когда непредвиденные обстоятельства неожиданно вовлекли во внутренние дела Руси постороннюю силу — чехословаков.

Как известно, чехи не собирались вступать в борьбу с большевиками. После развала Русско-Германского фронта все усилия их были направлены к тому, чтоб только поскорей выехать из России и переброситься во Францию. Требование о невыпуске чехов из России, их разоружении и заключении в концентрационные лагеря, предъявленное германским и австро-венгерским правительствами Совету народных комиссаров, привело к ультимативному требованию Троцкого к чехословакам о сдаче последними русского оружия. Хотя моральное состояние частей Чехословацкого корпуса в то время было неважным, но страх выдачи на расстрел австро-венграм вынудил чешских руководителей (командование и национальный