Каким образом они могли меня видеть, если я умерла?

Я прокручиваю все события в голове. Вспоминаю всех людей, с которыми разговаривала: Кэт, Лилия, Тетя Бэтт. И все. Погодите-ка! А на Хэллоуин? Я разговаривала и с другими людьми! На Хэллоуин я поцеловала мальчика.

И вдруг я слышу тетины слова, которые она сказала мне в ту ночь. В Хэллоуин стирается грань между живыми и мертвыми.

Я опускаюсь на колени. Тетя Бэтт пыталась мне рассказать. Но я не поняла. Я до сих пор не понимаю.

Неужели я была здесь все это время? А психиатрическая лечебница, новый дом, все годы, что я провела далеко отсюда – неужели это все происходило только в моем воображении? А велосипед? Моя одежда? Все этого не было?

И самый главный вопрос: если я умерла, то почему я не в раю? Или в аду? Почему я не исчезла? Почему я не могу уехать с Джар Айленда?

Я закрываю глаза, откидываю назад голову и начинаю кричать.

Глава шестьдесят шестая. Кэт

Сейчас время ужина, и я сижу в припаркованной машине неподалеку от дома Лилии и непрерывно курю с наглухо закрытыми окнами. Снег так и продолжает идти с прошлой ночи, и ветровое стекло стало совсем белым.

Я целый час жду, когда она вернется домой. Я не знаю, где она. Наверное, дома у Ренни утешает ее маму. Может, вместе с Эш и другими девочками из команды успокаивают друг друга и плачут.

У меня болит сердце. Ведь мы с Ренни так долго были подругами.

Даже несмотря на перерыв в нашей дружбе в старшей школе, я знаю, что она была глубокой и крепкой, такого друга, как я, у нее никогда не было.

Я даже не смогла заставить себя пойти к ней домой. Мне кажется, я не имею права, и плевать, что за моей спиной кто-то будет обсуждать, скорблю я или нет, что никто не подставит мне плеча, чтобы поплакать. Никто не объяснит мне, что на самом деле произошло, что стало причиной аварии, и что нам всем теперь делать.

Я написала Лилии десяток сообщений, но она ни на одно не ответила. Ни на одно, хотя прекрасно знает, что я тоже была лучшей подругой Ренни.

Наверное, она до сих пор с Ривом.

К Мэри я тоже не могла поехать, не поговорив с Лилией и не выяснив у нее что, черт возьми, происходит.

Я прислоняюсь лбом к стеклу, закрываю глаза и снова начинаю плакать. Это какое-то сумасшествие.

Я совсем не спала. Ни секундочки. Только непрерывно рыдала и курила с того самого момента, как увидела горящий в ущелье джип.

Я смотрю на часы на приборной доске. 17:00.

Ренни мертва уже пятнадцать часов.

Пятнадцать часов тому назад я стала последним человеком, который ее видел. Я дала ей ключи. Я позволила ей вести машину. Меня начинает трясти и слезы потоком льются из глаз. Голова раскалывается от боли. Я сую руку в карман и достаю таблетку валиума, которую дал мне Пэт, когда я попробовала уснуть, вернувшись из леса. Бог знает, откуда он ее достал. Я запиваю ее холодным кофе с заправки.

По-моему, мне все-таки удалось отрубиться. Не знаю, сколько прошло времени до того, как я услышала, как кто-то стучит в окно.

Лилия.

Я тянусь к водительской двери и открываю ее. Она залезает в машину. У нее красные круги вокруг глаз и очень бледная кожа.

– Прости, что не ответила, – шепчет она. – Я была с ее мамой. Она… она в очень плохом состоянии.

Я просто смотрю на Лилию и не знаю, что сказать. Она начинает плакать.

– Уже известно, что с ней случилось? Почему она разбилась?

– Не знаю. Полицейские пока не сказали.

– Ты знала, что у нее были фотографии, на которых видно, как ты подливаешь наркотик в стакан Риву?

Лилия еще больше бледнеет.

– Ты их видела?

– Да. Ренни мне их показала после твоего ухода. Мне пришлось убедить ее поехать со мной и не демонстрировать всем. Потом я вернулась, взяла их и сожгла. Только я не знаю, вдруг остались копии?

Лилия закрывает глаза.

– Я даже думать об этом сейчас не могу.

– А ты подумай, ведь если их кто-нибудь увидит, нам всем конец. – Я чувствую, как кривятся мои губы. – Что, черт возьми, произошло этой ночью между тобой и Ривом?

Она начинает открывать и закрывать рот, не издавая при этом ни звука.

– Твою мать, Лил! – я трясу головой и вцепляюсь в руль. – Что ты скажешь Мэри?

– Не знаю! – кричит Лилия, вытирая глаза. – Я вообще сейчас не могу ни о чем думать!

Я завожусь.

– Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я буду разгребать все это дерьмо за тобой? Тебе самой придется все рассказать.

– Господи, Кэт! Можно сейчас просто оставить это так, как есть. Ренни мертва. Самый первый друг в моей жизни погиб.

Я изо всех сил бью ладонями по рулю и ору.

– Я, думаешь, не знаю? Считаешь, что ты единственная, кого это волнует?

Лилия вытирает глаза рукавом.

– Не могу поверить, что это произошло, – с этими словами она поворачивается ко мне. Ее глаза печальны, но они смотрят с надеждой. – Может, это просто дурной сон?

Глава шестьдесят седьмая. Мэри

Я стою рядом с машиной Кэт и слушаю, как они ссорятся. Ссорятся из-за того, кто скажет мне то, что я и сама знаю. Что Рив с Лилией теперь вместе. Они пара.

Они, может, даже любят друг друга.

Но Лилия с Кэт и понятия не имеют, что у меня тоже есть тайны. Большие-большие тайны. Конечно, мне еще многое нужно узнать. Узнать, что я могу, а что нет. Почему меня могут видеть только Лилия и Кэт? Со временем я все пойму. Я уверена в этом. Ведь тетя Бэтт говорила, что я сама не знаю, на что способна. Я очень скоро узнаю.

Точно узнаю. Сегодня ночью, когда погибла Ренни – это был несчастный случай. Но в следующий раз все будет по-другому.

Я потеряла так много времени. Я хотела, чтобы Риву стало стыдно из-за того, что он сделал со мной. Хотела заставить его извиниться. Но теперь я знаю, что это бесполезно. Он никогда не вернет мне того, что отнял. Мою семью, моих друзей, мое сердце, мою жизнь. Ничего этого больше нет. Даже если он встанет передо