формой вооруженных сил Венгерского королевства были дворянские рекруты или инсурректы, которые плохо подходили для ведения обычных военных действий. Третьей постоянной проблемой было нежелание дворян выплачивать феодальные повинности или освобождать своих крепостных. Наконец, нежелание католиков отказаться от религиозной нетерпимости Контрреформации озлобило мадьярских протестантов, которые первоначально поддержали восстание. Обращение к форме партизанской войны, как называет ее Чарльз Инграо, могло лишь затянуть борьбу. Без помощи извне восстание не смогло добиться независимости Венгрии. Но поражение приукрасило героические мифы и освятило мятежный дух, который мадьярские дворяне разделяли с польской шляхтой.

Обе знати считали себя воплощением нации и представителями европейской цивилизации, сражаясь с варварами на востоке и юго-востоке. В XVI веке упадок городской экономики во всей Восточной Европе и введение второго крепостного права для крестьянства позволили им монополизировать политическую власть на местном уровне, заявляя о защите своих древних "вольностей". Как и шляхта, венгерские дворяне также пользовались многими культурными благами и интеллектуальными стимулами Ренессанса, Реформации и эпохи барокко. Но эпоха высокой культуры не могла компенсировать им потерю независимости; она едва могла скрыть архаичность их экономического и социального образа жизни. Они также никогда не могли решить вопрос этнического разнообразия в своих приграничных районах. Они шатко держались за свой статус части Европы. Но в глазах иностранных наблюдателей и историков последнего времени они, похоже, сохранили большую часть досовременного облика, характерного для элит евразийского пограничья.

При всем своем сходстве польские и венгерские дворяне демонстрировали разительные различия в политическом темпераменте. В отношениях с Габсбургами венгры успешно сочетали стратегии сопротивления и уступчивости, превращаясь из покоренных народов, подвергавшихся угрозам на нестабильной военной границе, в соправителей мультикультурной империи. Среди поляков, которые могли сыграть аналогичную роль в эволюции Российской империи, приверженцы повстанческой традиции одержали верх над коллаборационистами и неуклонно теряли все возможности получить долю власти в имперском центре.

В борьбе с Габсбургами и неассимилированными этническими группами венгры и поляки столкнулись с тремя важнейшими проблемами:как противостоять спорадическим попыткам имперского центра власти сократить их привилегии и еще больше подчинить их центральной бюрократии; как восстановить свою исчезнувшую государственность; и как интегрировать свои собственные пограничные земли, то есть Трансильванию, Дунайскую военную границу, Словакию и позднее Темешварский банат, когда после 1718 года Габсбурги отвоевали его у османов. В течение столетия они безуспешно пытались решить эти проблемы.

 

Борьба за княжества: австро-русское наступление

Сдержав наступление Османской империи у ворот Вены, Вена столкнулась с новым соперником на дунайской границе. По Карловицкому договору Габсбурги получили Трансильванию, вбив глубокий клин между Молдавией и Валахией и подчинив значительную часть румынского населения своей имперской власти. Но тень России, впервые отброшенная неудачным походом Петра на Прут в 1711 году, теперь нависла над Дунаем. На заседании Тайного совета в Вене в 1710 году австрийские государственные деятели впервые выразили свою озабоченность проникновением России на Балканы. Настоящее беспокойство проявилось лишь в середине века, когда стали рассматриваться альтернативы раздела, завоевания или сохранения статус-кво. Тем не менее, на протяжении большей части XVIII века австрийцы принимали русских в качестве союзников в борьбе с общим османским врагом, участвуя с ними в четырех войнах, в ходе которых австрийские или русские войска занимали княжества. Самая амбициозная попытка Габсбургов реализовать свою цивилизаторскую миссию на балканских границах до аннексии Боснии в 1907 году последовала за подписанием Пассаровицкого договора в 1718 году, по которому они приобрели не только Белград, но и провинцию Олтения на юго-западе Валахии. В течение почти двадцати лет австрийская администрация проводила ряд реформ в духе раннего Ауфкларунга. Они были вынуждены вернуть провинцию Валахии после неудачного выступления против возрожденной османской армии в войне 1736-1739 годов. Но их главная цель, разделяемая русскими, осталась неизменной: заменить Османскую империю в качестве покровителя княжеств.

Воспользовавшись победой России в войне 1768-1774 годов, габсбургский дипломат граф Кауниц мастерским дипломатическим ходом организовал бескровное присоединение провинции Буковина к Габсбургам. Он договорился с русскими о замене их войск и блефом заставил османов принять свершившийся факт. Поначалу казалось, что Вена намерена включить провинцию в свою взаимосвязанную систему, содержащую Венгрию, поставив ее под военное управление. Она поощряла румынскую иммиграцию из Трансильвании, Бессарабии и Молдавии и добилась значительного успеха в кооптации местной румынской элиты. Однако Вена не позволила румынам получить все по-своему.

Военное правительство Габсбургов создало школы с немецким языком обучения, способствовало поселению немецких ремесленников в городах Молдавии и Валахии, а в начале XIX века содействовало модернизации сельского хозяйства немецкими специалистами.

Принятое в 1786 году решение о включении Буковины в состав австрийской Галиции еще больше усложнило социальные отношения в провинции, навязав немецкую бюрократию и открыв путь для польского культурного влияния. В начале XIX века в Буковину переселилось множество румынских и русинских крестьян из Галиции, что способствовало росту этнического смешения и социального конфликта. Их недовольство сеньориальным гнетом польских помещиков вылилось в неоднократные восстания на протяжении первой половины XIX века, кульминацией которых стало великое восстание 1842/3 года под руководством Лукиана Кобилицы. Попытки Австрии контролировать этот бордерленд путем чередования политики централизации, ассимиляции и колонизации привели к тупиковой ситуации, которая так и не была разрешена на протяжении всего периода существования монархии.

В рамках своего экспансионистского замысла Кауниц также выступал за то, чтобы занять Молдавию и Валахию, когда русские аннексировали Крым в 1783 году, или, в качестве альтернативы, занять Боснию в качестве компенсации. Екатерина предложила нечто большее. В драматической демонстрации личной дипломатии она предложила Иосифу II не что иное, как расчленение Османской империи и раздел ее территории между двумя империями. Ее так называемый Греческий проект закреплял за Россией Крым, побережье Черного моря до Днестра с крепостью Очаков и территории на Северном Кавказе. Более образно она предлагала создать два виртуальных российских протектората в придунайском пограничье. Первый, названный Дакией, состоял бы из Молдавии и Валахии, формально независимых, но управляемых русским князем; второй был бы небольшой, восстановленной версией Византийской империи в Европе, включая Румелию (Болгарию), Македонию и Грецию, со столицей в Константинополе и прозванным Екатериной внуком Константином в качестве императора. Габсбурги должны были получить часть пашей Сербии, Боснии, Герцеговины, Истрии, Далматинского побережья и Малой Валахии (Олтении). За потери Адриатики Венеция должна была компенсировать Габсбургам Крит, Кипр и часть Греции (Пелопоннес). Как и последующие амбициозные планы раздела в XIX и XX веках, греческий проект игнорировал желания жителей, которые питали свои собственные стремления освободиться от имперского господства. Но народы пограничных территорий еще не были достаточно сильны, чтобы самостоятельно достичь своих заветных целей. На протяжении всего XIX века освободители и освобожденные