— А что насчет орудий убийства? — спросила я. — Что-то есть по поводу типа ножа?

— Ранения были глубиной от трех до трех с половиной дюймов[8]. Скорее всего это был какой-то охотничий нож. Без зазубрин, не обоюдоострый, ничего в этом роде. Такой можно без проблем купить в магазине, — сказал Ресслер.

— Я бы хотел обратить ваше внимание на велосипед, потому что это деталь, которую стоит выделить. Заметьте, его не бросили на землю, а аккуратно прислонили к забору. О чем это может говорить? Что мальчик знал этого типа? Или ему угрожали пистолетом? Налицо какой-то личностный аспект, очень важный в плане контроля. Это заметно по жестокости нападения и по тому, как мальчика связали. Но сексуального надругательства не было. Итак, что же происходило в течение двадцати четырех часов между похищением и смертью этого парнишки?

— Аккуратнее, Боб, — сказал Дуглас. — Ты немного забегаешь вперед, это уже профайлинг. Мы пока не знаем, было в этом что-то личное или нет.

Ресслер сделал паузу. Было слышно легкое жужжание неоновых ламп.

— Да, пожалуй, ты прав, — признал он. — Давайте перейдем ко второму убийству. Поговорим о том, что произошло в прошлую пятницу. — Он зарядил в проектор новую кассету слайдов и включил его. — Вы убедитесь, насколько похожи жертвы, насколько похожи места сброса трупов и насколько похожи ранения. Вообще в этих случаях очень много общего. Просто второй еще тяжелее.

* * *

Тринадцатилетний Кристофер У., сын офицера командного состава авиабазы Оффатт, был похищен около половины восьмого утра в пятницу, 2 декабря. Высокий и худой как тростинка, Кристофер был новеньким в этом районе и еще не успел обзавестись друзьями. Но в городке, находящемся всего в миле от авиабазы и населенном в основном военными, его знали как сына одного из старших офицеров. Неподалеку от этой авиабазы, расположенной к югу от Омахи, практически рядом с Бельвью, один из свидетелей и видел Кристофера, разговаривавшего с каким-то мужчиной. Этот свидетель находился достаточно далеко и не смог дать точных описаний этого человека, кроме того, что он был белым и «молоденьким». А еще он обратил внимание, что собеседники выглядели замерзшими. Кристофер забрался на заднее сиденье машины неизвестного без малейших признаков принуждения или борьбы. «Я решил, что мальчику просто предложили подбросить его до школы», — рассказал свидетель. Это был последний раз, когда Кристофера видели живым. Через три дня его труп нашли в месте, очень похожем на место обнаружения предыдущей жертвы. В те выходные по всему штату прошли сильные снегопады, и труп Кристофера обнаружили по чистой случайности. Компания охотников выехала за город пострелять тетеревов. Припарковав свою машину у обочины, мужчины заметили две цепочки следов, уходивших от дороги, и только одну в обратном направлении. Пройдя по следам около 150 ярдов[9], они наткнулись на тело, которое еще не замело снегом.

Приехавшие на место полицейские сразу же связали это убийство с предыдущим. Как и Дэнни, Кристофер был раздет до трусов. На теле были аналогичные раны в области груди и живота, шея перерезана ударом ножа от задней части к подбородку. Возможно, это была попытка отрезать голову. Никаких признаков полового акта не было и в этом случае.

При всей схожести жертв и мест обнаружения тел имелись и три заслуживающих внимания отличия. Во-первых, одежда второго погибшего была аккуратно сложена стопкой всего в паре футов от его тела, тогда как одежду первой жертвы так и не нашли. Во-вторых, при последнем по времени нападении не использовались веревки. И в-третьих, согласно предварительному заключению судмедэкспертизы, Кристоферу нанесли значительно больше посмертных ножевых ранений.

* * *

— Вот что мы имеем, — начал свой доклад Ресслер. — Подробности продолжают поступать, и появился еще один свидетель, которого нужно опросить. Но на данный момент это все, что известно опергруппе. Местная полиция хочет запросить помощи у жителей через телевидение и газеты. Организована горячая линия, по которой можно сообщить информацию о подозрительных лицах, вроде данных номерных знаков или примет. Кроме того, общественность попросили оповещать обо всех, кто заговаривает с детишками или подкарауливает их. Вопросы?

— Ты сказал, что одежда была аккуратно сложена. Можешь показать этот слайд еще раз? — попросил Дуглас.

Ресслер пощелкал переключателем проектора.

— Вот он. Видно не очень хорошо. Но вещи скорее уложили, чем просто побросали друг на друга. Не то чтобы очень аккуратно, но именно уложили. Это примерно так, как складываешь вдвое пиджак, а не просто кидаешь его в сторону. Кстати, обратите внимание, в каком порядке укладывали одежду и обувь жертвы.

— Есть признаки удаления органов? — спросил Лэннинг.

— Нет, — покачал головой Ресслер. — Просто ножевые ранения. Может показаться, что их наносили в каком-то определенном порядке, но на самом деле резали, просто чтобы резать.

— Ну не знаю, — возразил Лэннинг, — выглядит слишком похоже на предыдущую жертву. Я бы сказал, что это ритуал какой-то. Проявление ярости.

— Давайте-ка вернемся назад на минутку. — Ресслер прокрутил несколько слайдов. — Мы попросили наших парней ознакомиться с судмедэкспертизами по первой жертве. По ранениям ничего нового, зато они дали другую интерпретацию отсутствующего куска плоти на плече мальчика. Обнаружен отпечаток зуба. Правда, крохотный, но они сделали вывод о том, что это увечье могло быть прикрытием для фетишистского укуса.

— А что насчет виктимологии? — спросила я. — Важно учитывать характерные черты жертв и то, чем они могли привлечь к себе преступника. Но ни на одном из этих фото толком не видно их лиц. Они ровесники, а внешне они похожи?

— Да, очень похожи, — ответил Ресслер. — Что же касается виктимологии, то тут есть о чем поговорить. Этот тип преступника выбирает легкую добычу. Но, что примечательно, он нападает не на девушек, а на юношей. Я считаю, что выбор мальчиков в качестве жертв характеризует его как личность. Этот тип труслив. Ну да, ну да, понимаю, это звучит необъективно. Давайте уже приступать к профайлингу.

Это и было главной целью нашего совещания. Все собравшиеся уже ознакомились с делом, изучили справочные материалы. Нам всем предстояло максимально сузить круг подозреваемых. Каждый из сотрудников привносил в этот процесс свои уникальные аналитические наработки и идеи, помогающие создать психологический портрет неизвестного преступника. Я считала такое сочетание науки и искусства нашим преимуществом, хотя кое-кто в Бюро именно к этому и придирался. Профайлинг не называл имя виновного лица, но использовал все возможные средства доказательств для создания подробного и точного описания подозреваемого, включая возраст, расовую принадлежность, физические данные, род занятий, уровень образования, хобби.

В деле из Небраски мы исходили из самого первого психологического портрета, в котором Ресслер уже сделал вывод,