Я боялся себя, поэтому давал шансы провальным отношениям. Я учился заботиться по фильмам, брал диалоги из книг. Я был хорошим парнем.

У первой моей избранницы оказался муж в самом расцвете сил. Смейтесь, я ведь и сам не представляю, как это осталось незамеченным для меня. Мы так часто проводили время вместе, созванивались. Никаких уловок, никаких двусмысленных фраз. Все было просто и понятно. Я точно знал, чего она хочет, по крайней мере мне так казалось. Да, я присмотрел кольцо. Мне в ту пору было двадцать, все вокруг с ума сходили от любви и сексуальных интриг, а я никогда не оставался отстающим. Но вот в одно утро мой друг приходит ко мне с серьезным лицом и показывает профиль в вк своего коллеги. Она не стала отпираться, понимающе кивнула и уточнила, уверен ли я в желании расстаться. Я все еще себя уважал.

Но первое предательство не самое страшное. В первый раз тебе кажется, что это случайность, сбой матрицы. Ты веришь, ты свято веришь, что истинная любовь найдет тебя если не с первого, то со второго раза точно. И оно повторяется.

Новое разочарование настигло меня сильнее первого, потому что то, что случилось однажды – случайность, а то, что случилось дважды – закономерность. Я встретил ее в каком-то баре, на концерте малоизвестной группы. Меня током пробило с головы до пят – это она. Казалось, что все вокруг нее светится по-особенному. Она была в окружении толпы, но сильно выделялась. Слишком громкий смех, слишком объемные кудряшки, слишком черная подводка. И это самое слишком придавало ей такое очарование, что я тут же нашел какой-то нелепый предлог к знакомству. Я влюбился раз и навсегда.

В отличие от большинства девушек чуть за двадцать она не стала играть в горячо-холодно. Мы будто знали друг друга всю жизнь. Я пошел провожать ее пешком, она жила в центре города.

Перебежками из одной кофейни в другую, спуская всю мою стипендию, мы провели ночь за разговорами. Но прощаясь, я чувствовал жажду. Мне ее не хватало и я не мог дождаться утра, чтобы начать новый диалог.

Так прошел месяц, может, и больше. Мы виделись каждый день, а потом созванивались, а потом переписывались. Мои друзья остепенялись, а я все не знал, как поступиться к девушке мечты. Конечно, присутствовал флирт. Мы говорила в полутонах, вовсю использовали то самое «мы», обнимались при встрече и целовали щеки, говорили о будущих поездках, о наших совместных приключениях.

И вот однажды я решил перевести все в куда более серьезную плоскость. Боже, я был так счастлив, я был так уверен. Я все еще помню ее лицо на моей кухне, потерянное и удивленное. Она носила мои носки, ходила по моей съемной квартире в моей футболке и искренне не понимала, что все это значит. «Я тебя люблю, но не как мужчину. Просто нет этих чувств,» – так она обозначила свою позицию.

Мои воздушные замки снарядами разорвались где-то внутри и мир вокруг стал осыпаться. Я хотел поймать воздух ртом, но внутри все сжалось с такой силой, что, казалось, я вот-вот перестану существовать.

А она смотрела на меня все с тем же напряженным равновесием, как при наших разговорах о работах Буше. Мы перестали общаться. Видит Бог, это стоило мне нечеловеческих усилий, но я смог, я выдержал.

После этого и до самой встречи с Вероникой мне был безразличен женский пол. Я закрыл эту сферу своей жизни, чтобы потом продавить все стены рыжеволосой девчонкой с непристойными социальными сетями.

– Хочешь меня? – ее слова выдернули меня из воспоминаний. Я посмотрел, насколько серьезно такое предложение. Но в молодости все для нас большая шутка: чувства, привязанности, обязанности. – Ха, – она спрыгнула с дивана и побежала вверх по лестнице.

Я смотрел на ее прыгающие локоны и мое сердце кричало от радости. Только таким безнадежным флиртом я и мог остудить агонию от ее появления в моей жизни.

Ах, да. Я начал слежку. Сначала мне казалось вполне невинным смотреть за Вероникой. Гулять между витринами и заглядывать ей за спину. Она была так беспечна в своих беспроводных наушниках, что не замечала меня.

Пустая голова – мастерская дьявола. Вроде так говорят. И это правда. От безделья, хоть и денежного я придавался странным забавам. Порой меня трясло от возможности быть пойманным, но я нырял в комнаты домочадцев, лежал на их подушках, трогал их вещи.

Именно из-за этой практики я нашел следующий листок почти перед самым Новым Годом. Те безумные записки из комнаты Вероники, старые и слегка помятые. Нежный подчерк, витиеватые буквы. Послание начиналось где-то раньше, потому что уведенный мною кусочек был таким: «…спалить дотла. Какая блестящая идея! Зачем страдать от неразделенной любви, если можно просто уничтожить то, что дорого? Любовь = Зависимость, а я не хочу, чтобы мной управляли, не хочу мучиться от ожидания, ломать пальцы от его отсутствия. Быть слабой совершенно невыносимо. Как я жажду свободы, как страстно ее желаю! Скорее бы уже святки…»

Куски вечности, смешанные в банке. Так я бы описал эти обрывки чьих-то сумасшедших эмоций. Мне самому порой до чертиков нравилось быть чем-то большим, чем просто тень. Но я был трезв и размен, чтобы понимать всю ничтожность моего существования в разрезе вечности. Но я бы хотел, конечно, хотел верить во что-то, что не укладывается в рамки земного времени.

Москву уже вовсю украсили к Новому Году. Мэр заботился о настроении горожан и с 1 декабря все могли спокойно окунуться в атмосферу праздника. Я лично пренебрегал всевозможными ярмарками и гуляньями под старорусские мотивы с запахом заграничных пряников и чужестранных напитков. Мне хотелось покоя и тишины. Снежной бурей надо мной висело безденежье, которое оказалось все таким же предательским, даже с повышенной зарплатой.

Пока все покупали подарки и радовались новогодним распродажам, я снова и снова думал о дырах, которые накопились за многие годы и благодаря которым я все никак не мог назвать себя благополучным. Если для по-настоящему богатого человека существует две крайности – полная нищета или нарочитая роскошь – то для рабочего класса есть одна стезя – вживание. Поднакопил денег на новый диван? Сломал зуб. Решил купить тур в Стамбул? Развалились зимние ботинки. К сожалению, те, кто живет от зарплаты до зарплаты обречены на мелочные траты, благодаря которым никогда не осуществят большие.

Прорвать потолок можно только получив крупную