глазах опадало, словно проколотая надувная игрушка. — Тебе на маршрутку, мне в люльку — вон Зинка уже кругами бродит и волчицей зыркает. А с гнидой Клещом нам еще жить и мучиться, потому что все это бред, голимый бред.

* * *

— Приезжай! — орал в трубку Круглый. — Быстрее едь! Такси бери, понял?!

— Что случилось? Клещ? Сработало?

— Я с динамовской проходной звоню! — орал Круглый. — Выезжай быстрее, не тяни!

И связь оборвалась.

Добрался он быстро, но Круглый все же успел за это время сделать два дела.

Во-первых, отправил свою пассию Зинку ночевать к матери (и очень правильно, по мнению Сергея, поступил).

Во-вторых, успел капитально налакаться, в трубке еще звучал практически трезвый голос, хоть и порядком взволнованный. Пить ему, конечно же, не стоило. Но пусть бросит камень тот, кто очутился в ТАКОЙ ситуации и обошелся без традиционного антидепрессанта.

…Клещ прожил меньше суток после того, как его фотография канула в «Уничтожителе». Погиб минут за сорок до звонка Круглого, причем тот видел тело и впечатления получил незабываемые.

На мелкие окровавленные кубики деревенский мафиозо не рассыпался, все было проще, банальнее. Клещ собирался перейти шоссе Павловск — Гатчина (оно же в том месте — главная улица Покровки). Собирался — и передумал, справа быстро приближалась фура.

Казалось, что никакой угрозы нет, Клещ стоял на дальней, безопасной обочине, но фура неожиданно вильнула, выкатила на встречку, смахнула Клеща с дороги, словно кеглю… Затем выровняла свою траекторию и укатила.

(Назавтра распространится слух, что водителя вскоре задержали, и был он трезвее стеклышка. Поплохело человеку: сжалось сердце, в глазах на миг потемнело — а когда посветлело, понял, что машина стремится под откос. Торопливо вывернул руль и даже не понял, что кого-то сбил.)

Круглый оказался на месте происшествия одним из первых. Самое большое впечатление на него произвели мозги Клеща, размазанные по асфальту на три метра.

— Три метра, прикинь? — твердил он. — Три гребаных метра!

Других подробностей было не добиться, да и не очень хотелось.

И вообще Круглый был плох… Застрял на покаянно-плаксивой стадии опьянения. Истерил и не знал, что делать. Точнее, знал, и очень даже хорошо знал, но никак не мог расставить по приоритетам желания и потребности. Ему хотелось, причем одновременно:

— пойти немедленно в милицию и написать там явку с повинной, сознавшись в убийстве;

— не меньшим было желание отправиться в Колпино, на Ижорский завод, просочиться как-нибудь на территорию и швырнуть проклятую штуковину в плавильную печь;

— с поездкой на завод конкурировало намерение на коленях проползти через всю Покровку к матери Клеща и молить, молить, молить ее о прощении, не вставая с колен, разумеется;

— еще была потребность сию же минуту оседлать мотоцикл, погнать его к Уховскому карьеру и утопить там мерзкую железяку.

Дальнейшие плодотворные идеи Сергей не слушал. Клин вышибают клином — он налил водки не в стопку, в граненый стакан, и чуть не силой заставил Круглого выпить. Потом тот долго и неэстетично блевал, потом стал способен к разговору — правда, логики в нем придерживался странной, не всегда понятной трезвому человеку.

Сергей, попытавшись угодить с приятелем в резонанс, тоже выпил несколько стопок. Это стало ошибкой, совсем забыл, что ничего не ел с утра — на пустой желудок развезло быстро и качественно.

В результате последовавший разговор вспоминался кусками и обрывками. Сергей прекрасно помнил, как отговаривал Круглого наладить «Уничтожитель» в карьер или плавильную печь и отговорил — сошлись на том, что совершать необратимые поступки не стоит.

Но вот кому из двоих пришла бредовая идея зарыть агрегат не где-нибудь, а на территории фабрики «Динамо»? И почему второй с этим бредом безропотно согласился? Загадка…

Откладывать не стали. Не протрезвев, той же ночью закопали «клад». Выпили еще и изготовили карту, сочинили и зашифровали поясняющие надписи, хорошо понимая, что к утру все направления и количества шагов будут прочно забыты.

Карта выглядела тогда гораздо проще. Цепочка палочек-столбов, крестик, надписи — и больше ничего. Сергей позже дорисовал на своей побережье острова, кроны пальм, кита, парусник и прочее украшательство.

Половинка карты Круглого, был уверен Сергей, осталась в первозданном виде, рисовальщик из того никакой… Плевать. Лишь бы вообще уцелела. Долго ли за двадцать семь лет утратить клочок бумаги? Поиски со своей половинкой могут не уложиться в одну ночь. А каждые сутки промедления — недопустимый риск.

5. Рассвет и расплата

На столе появилась еще одна карта. Нет, не та половинка, которой так не хватало Сергею. Сопредельная страна, чаще всего упоминаемая в сегодняшнем разговоре «за политику», накануне была аккуратно вырезана из карты по контуру границы. Затем Сергей наклеил вырезку на белый лист, а заодно подготовил маленький сюрприз — не зная, потребуется тот или нет. На тот случай, если все же нет, подготовил вторую такую же карту, но без сюрприза.

— Там же люди, — голос Круглова звучал почти жалобно. — Живые…

— Клещ тоже был живым. Ты размазал его мозги на три метра и правильно поступил.

— Нет… совсем не правильно. Нельзя так, понимаешь? Он был мразь, да, его надо было судить, сажать… заказать, в конце концов. А вот так — нельзя. Я двадцать семь лет с этим жил и над этим думал и понял: от сатаны эта игрушка, и ничего ею не исправишь и не наладишь, только хуже сделаешь.

«Чистоплюй хренов», — подумал Сергей и зашел с другого фланга:

— Люди останутся жить. Мы-то остались. Разрушится страна, распадется на области, на регионы. А люди здесь, — он ткнул в карту, — не нарисованы, ни один человек. Ты ящик смотришь? В интернет заглядываешь? Ты знаешь, что там творится? Хуже мы уже не сделаем, не тревожься.

Кое-как Круглова удалось уломать, но на жестких условиях: они используют «Уничтожитель» единственный раз. И тут же, не дожидаясь рассвета, поедут с ним к Уховскому карьеру — туда, где глубина восемнадцать метров. Сейчас, по слухам, стало мельче, на дне скопился изрядный слой ила. Но это даже к лучшему, никакой залетный дайвер не наложит руку на утопленный аппарат.

Сергей на все согласился, Круглов сходил за второй половинкой карты. И кладоискатели отправились за своим сокровищем.

* * *

Рассвет близился, на востоке горизонт набухал красным. Сергей ехал домой. Но не доехал, свернул на проселок, припарковался в укромном месте. И достал из багажника «Уничтожитель».

Первый солнечный луч скользнул над землей, металл сверкнул ослепляющим бликом — казалось, агрегат довольно скалит длинные хромированные клыки: после двадцати семи лет бездействия и забвения он снова в игре! Эсминец вышел на дистанцию атаки!