Почесал Куколока башку свою лохматую, да и говорит заклинание, слышанное им в сказках:

— Эй, избушка-избушка, стань как надо: ко мне передом, а не ко мне задом!

И ух ты — гляди-ка! — та к просьбе его безучастною не осталася и повернулася к Куколоке, как он ей и сказывал. Видит путешественник — в стенке две двери: одна, та что слева, покосившаяся и серая, а вторая, которая была справа, ровною оказалася да белою. Между дверями же колоколец висел серебряный, под самою, значит, застрехою, и верёвка к нему была приделана, очевидно — для гостей.

Трижды Куколока колокольчиком погремел, покуда не открылась вдруг дверца белая, и в той двери девица появилася чернявая, одетая в красное роскошное платье. Дева оказалась очень красивою, но выражение на её лице было не слишком-то и приветливым, а скорее было оно хитрым.

Всплеснула деваха руками в удивлении непритворном и воскликнула громким голосом:

— Шесть тысяч лет я здесь уже обитаю, а ни разу не видала, чтобы кто-то по мосту сему расхаживал! Ты кто такой, прохожий отважный?

— Э-э! — отвечает Куколока укоризненно, — Ты бы, прежде чем спрашивать, лучше бы в избу меня пригласила! Там и поговорим…

— Ну что ж, проходи, — та рукою ему махает, — хоть ты гость и незваный, а я тебе всё же рада.

Захаживает Куколока в домик не без облегчения, а хозяйка его за столик сажает и ставит пред ним угощения: молоко в сосуде глиняном, булки там, фрукты ароматные… Стали они знакомиться, Куколока себя назвал и о цели своего посещения не соврал, а правду сказал.

Выслушала его девка прикольная внимательно довольно и говорит, покачав головою:

— Считай, Куколока, что крупно тебе повезло! Я ж ведь ни кто иная, как Баба-Яга. Да-да, она самая! Это я потому сейчас в молодом теле, что с той стороны пещеры теперь стоит день. А была бы там нынче ночь, то я страшною показалась бы тебе очень…

Куколока лишь крякнул, на деваху прекрасную глядя.

А она усмехнулася его реакции и продолжала:

— Съела бы я тебя тогда. Ага, не сумлевайся! А сейчас осталось до моего превращения в каргу ещё целых полдня. Ну а пока я добрая да молодая, так и быть — помогу я тебе сыскать царевен украденных.

И поведала парню добрая пока ещё Баба-Яга, что дочек Дариладовых и впрямь Чернобог-то украл. Узору с Дивзорою он подарил своим братьям, а красавицу Миловзору себе оставил для забавы.

— Ты давай поспешай, — торопила Куколоку карга-красава, — ибо трое суток всего лишь осталось до того, как погибнут все три пленницы смертию страшной. Жертвами их сделают по случаю местного пированья… Эх, — покачала головою ведьма, не на пользу человекам любовь-то демонская, а на большой вред!

— А это правда, что Чернобог бессмертен? — спрашивает Ягу Куколока.

— Хм! — усмехнулася та, — Ну как тебе сказать… Всё что рождается, обязательно умирает. А бессмертен один лишь бог. Братец же мой старший, рекомый в миру Чернобогом, по сути никакой ведь не бог, а всего лишь чёрт. Но жизнь его действительно очень долгая, и ты, Куколока, убить его не сможешь…

— Зато сможешь его ослабить! — добавила злобно она. — И царевен сможешь у него отнять, да навсегда от белого света гада этого отвадить. Ежели, конечно, не подкачаешь. Всё отныне в твоих руках…

Посидели они ещё малость, о том да о сём побазарили, Куколока между делом Ягу и спрашивает: а почему, дескать, я более не дурак? А та в ответ рассмеялася. Это потому, отвечает, что ты вроде как дуба тут дал! Ты ж не на белом свете теперь обретаешься, а совсем наоборот, на небелом, и законы того света тута не действуют. Помереть, короче, надобно, чтобы от прежнего тела избавиться — понял, не?

Куколока чего уж там — как такую ерунду и не понять! Новая его голова соображала у него знатно.

И тут смотрит он — посерела собеседница его на личность и в худшую сторону вдруг изменилася: стала постепенно стареть…

— Давай-ка, чеши скорее отселя! — решительно она заявила, — Время ночи белосветской уж близится, и тебе меня в страшном моём обличье лучше не видеть! На-ка вон клубочек ниток, на землю пред собою его кинь и за ним иди. Куда тебе надо, туда он тебя и приведёт: аж до самого братца мово Чернобога!

Протянула она ему клубочек красненький, и ещё больше подурнела на харю. Вроде бы как назад клубочек отнимать стала, не желая его давать. Куколока тогда, не будь дурак, клубок из рук её — хвать! — из избы выхватился шибко да оттуда бежать!

Кинул он клубок путеводный перед собою, тот по кочкам прыг да скок, и вскоре скрылися они за большою горою.

Быстро катился вперёд клубок. Споро поспешал за клубком Куколока. И вот, когда времени прошло довольно много, начал ходок наш, спасатель, чуточек приуставать. А пришёл он тою порою в лес чисто колдовской. Все деревья в этой странной чащобе казались не живыми, а засохшими, ибо не виднелось на корявых ветвях ни единого даже листочка. И то ли из-за тёмных этих деревьев, то ли может воздух там светился тусклее, а только неуютно было в этом лесе, хладно этак да сумрачно. Стали Куколоке и звери некие попадаться, ага — таковские страшенющие по виду, что прямо вай! Напоминали они собою всего более наших пресмыкающихся, хотя значительно всё же от них отличались. Трудно вообще-то их описать — адские же твари!

И было довольно странно, что Куколоку, идущего в общем-то не таясь, эти хищные гады как будто и не замечали. Сначала бывший дурак сей загадки не понимал, а потом умом-то догнал: а, хлопнул он себя по лбу — так их ведь пугает Ягихин клубок! А и действительно — от клубка отходили какие-то гудящие волны, которые на человека не действовали совершенно, а зато на всю эту гнусь — отменно и офигенно.

Что ж, Куколока был не против этого. Пускай, думал он довольно, ведьмин клубок на них страх нагонит, чем кто-нибудь из этой кодлы догонит и съест меня.

И тут он слышит — что за ерунда? — послышался где-то в стороне рёв устрашающий. Весьма, правда, от дороги далёкий… Куколока клубочек — цоп, постоял маленько, послушал раскатистый звук, а потом с пути своего свернул и пошёл, крадучись, в ту сторону́…

Попетлял он меж корявых стволов минуток этак пятнадцать, глядь — открылась пред его очами широкая весьма поляна, усеянная странными колючими цветами, а на той поляне астрашенный зверина пребывал,