Шрифт:
Закладка:
Видимо, чуяли псы, что Куколока от прочих-то людишек отличен — добрый он дюже внутренне и к ним любовно расположенный, поэтому почитали они его, наверное, за своего собачьего бога.
Ну, да ягодами и яблоками особо сыт ведь не будешь. Переспал спасатель наш не бравый на чьём-то сеновале, весьма там поозяб и поутру стал еду у деревенских клянчить.
— Куколока есть хочет! Куколока есть хочет! — орал он что было мочи, — Подайте, пожалуйста, мне пожрать!..
И повторял это заклинание он всем там буквально и каждому. Видят люди — парень-то не в себе, мешком явно трёпнутый, — дали ему хлеба кусок и его спрашивают: кто ты, дескать, такой и куда идёшь?
А дурачок людям отвечает:
— Куколока братьев идёт спасать! Куколока дочек царских вызволять собирается!
Ох, и смеху же было по той деревне! Все так и покатилися, на горе-вояку глядючи. Стала ребятня дурака шпынять да гонять, покуда он сломя голову оттуль не умчался.
Перекусил хоть немного, и то ведь было неплохо.
И так, куда он только ни заходил, везде принимался о себе всё рассказывать: что зовут его Куколокой, что он братьев Громана и Торана разыскивать бредёт и что царских дочек тоже спасёт в придачу…
Особо сумасшедшего никто из сельчан не трогал — мало ли на свете всяких юродивых! Досыта его обыватели не кормили, но и с голоду помирать не давали, а взамен вовсю над беднягою насмехалися. Одна баба дурная облапила его как-то раз, к грудям пудовым прижала и говорит ему с придыханием: я-де и есть царская дочка, Куколока — давай, мол, меня спасай, а то я вся горю и таю!..
Да куда там спасать! Это его от неё надо было спасать…
Насилу он вырвался из бабьих объятий и задал по дорожке стрекача.
Баб он почему-то боялся, ага…
А чуть позже присобачился Куколока на дудке за еду играть. Так вот, оказалось, что в этом деле он был мастер. Дома-то его игру никто особо не слушал, поскольку домашние его были тупые, и им «медведь на ухо наступил». Не понимали они, короче, игры, не могли её оценить — им казалося, что дурачок так само стебается, а он-то, оказывается, во как на ней играл! Ну, мастер!..
Зато люди знающие оценили его умение враз. Бывало, целую толпу Куколока вкруг себя собирал, и ухи всем услаждал неземною мелодией…
И как такое было возможно? Дурак ведь стёбнутый, а играет ну чисто как музыкант!
Это, очевидно, играла его тоскующая душа…
Таким образом, полностью был решён вопрос с харчами. Куколока даже ряшку себе отъел за те недели, пока по свету белому шествовал: дома-то его кормили куда как похуже. А вдобавок к еде, одели его люди признательные и обули, поскольку наступила уже осень поздняя, а в промозглую погоду летнюю одёжу ведь не носят…
Раз случилася погодка особо дурная и несносная. Дело клонилось уже к вечеру, и никакого жилья ходок наш не встретил. И тут он смотрит — большущий в стороне маячится дом. Направил дурачок туда свои стопы, стучится гулко в тесовые ворота и орёт, как всегда, сведения про себя: что он, мол, такой-сякой Куколока, что топает он невесть куда братьев своих да царевен спасать…
Ворота вскорости открываются, и в них мужик ухмыляющийся появляется — здоровый такой, ряха у него откормленная…
— О! — восклицает хозяин довольно, — никак бог послал нам юродивого? Это на удачу, на удачу… Заходи, давай, спасатель.
Паренёк зашёл, вокруг поглазел, видит — во дворе загон большой, из кольев сделанный, а в том загоне свиней орава целая. Тут же и баба какая-то пузатая толклася, и ещё двое парней толстомясых — убиралися они, значит, по хозяйству…
Рожи умильные они сквасили, заулыбалися и прохожего в дом приглашают. Покормили его, правда, не дюже богато — пшённой холодной кашей, — но Куколока и этому был рад. Съел он кашу и хозяев благодарить стал. А потом, как водится, дудку из-за пазухи вытаскивает и принимается там играть, как бы за хлебосольство этим благодаря.
Хозяева, по правде-то сказать, не особенно его игру приветили, видать и им по ушам походил медведь, а зато вышла из комнаты девочка небольшая, и вот она-то игре виртуозной явно обрадовалась.
Пригляделся игрец наш к девашке и видит, что ведёт она себя как-то странно: ходит прямо, как столбик, ни на кого вообще не смотрит и вдобавок руками вокруг пошаривает. Спрашивает он у бабы, что это, мол, с девахой сей за беда, а та ему отвечает: ты что, не видишь что ли — она же у нас слепая!
А Куколока никогда слепых-то не видал, пожал он плечами и говорит:
— Человеку видеть надо. Плохо, когда человек не видит…
Заплакала девчонка, слова сии услыхав, закрыла быстро лицо руками и в комнату свою ушла.
Ну а тут мужик в избу заваливает со двора и гостя к себе подзывает.
— Слушай, Куколока, — просит он парня, — пошли-ка, дружок, мне надо помочь…
Дудочник наш на это рад, конечно, стараться. Вышли они во двор, подходят затем к погребу и по ступенькам туда спускаются. А там вроде как устроена была холодная: туша свиная на столе лежала, и кровью свежею сильно воняло.
— Во — прохудился подвал-то, — мужик на потолок указывает, — сейчас подпорку будем укреплять. Будь ласков, Куколока, обхвати бревно руками да подержи его так.
А там брёвна-подпорки стояли от пола до самого потолка. Ну что ж, обхватил дурачок одну подпору да крепко её в объятиях и сжал, а этот гад мурлатый взял да руки ему и связал. А потом и тело его обвязал вервью, чтобы уж и не рыпнулся молоде́ц.
— Что ты делаешь?! — воскликнул обманутый паренёк, — Отпусти меня! Куколока хороший!
— Хэх! — усмехнулся на это свинарь, — А нам хороших-то и надобно. Сию ночку будет Чёрная Луна, так мы тебя зарежем да в жертву принесём Чернобогу Славному, чтобы дал он нам лада. А мясо твоё скормим свинья́м. Ха-хах!
Поглядел хозяин на пленника своего злорадно да восвояси и убрался, подвал на замок закрыв. Куколока же покричал там, пожалился, в путах своих побился, да вскорости и затих.
Ум-то у него более походил на животный, вот он пойманному зверю и уподобился.
А уж вечер там наступил, темно снаружи стало, а потом ночь пришла, и
