Шрифт:
Закладка:
Посмотрел Куколока на лежащего пред ним великана и сразу увидал, что тот попался в капкан. Правая толстенная его лапа была зажата острыми железными жвалами, и жуткая эта напасть являлась, несомненно, причиной его рычания.
Зверь тоже парня узрел, перестал вдруг реветь и уставился на человека совершенно недоумённо. Ну а Куколока улыбнулся зверюге широко и бесстрашно к нему подошёл.
— Здравствуй, зверь незнаемый! — ему он сказал, — Чего ты тут ревёшь, чего жалишься? Да неужто из-за этого вот капкана?
А зверь ему человеческим вдруг отвечает гласом:
— Шесть тысяч лет я в краях этих проживаю, а такого не видал, чтобы живой человек по лесу моему шлялся! Ты кто такой, а?
— Я Куколока.
— А я Великий Рев, царь местных всех зверей!
— Вот так-так! — удивился бывший дурак. — Царь — и в капкан попался! Это кто ж на царей капканы тут ставит?
И поведал ему словленный Рев, что страшный один враг у него имеется, Песиголовец ужасный. Он-де тут невдалеке в замке своём обитает и является, между прочим, братом самого Чернобога. Давно он мечтал Рьва поймать и шкуру с него снять, да только это ему никак не удавалось, ибо он, Рев, силён невероятно и до сих пор был догадлив.
Эх, посетовал великанище — теперь-то мне точно амба: не открыть мне никак этого капкана!
— Послушай-ка, парень, — пытливо вдруг он на Куколоку глянул, — а может, ты с железкой этой треклятой справишься, а? Ох, я тебе буду и благодарен!..
Что ж, спасателю девах осмотреть капкан было не в тягость, благо дураком-то он быть перестал, и кумекалка у него как надо теперь соображала. Да только осмотрев устройство сиё ловильное, вот что он в конце-то концов установил: открывался страшный этот агрегат только лишь ключом, который находился, по всей видимости, у Песиголовца.
— Нет, — покачал он башкою, — без ключа я капкана не открою. Разве что руками его разжать попытаться, да где же мне силу такую взять…
— Есть такая сила! — воскликнул тут Рев предприимчиво, — Во мне она бурлит, ага, да вишь приложить я её не в состоянии, ибо тут две руки надобны, а не одна лапа.
— Послушай-ка, Куколока, — предложил царь зверей немного заискивающе, — а давай-ка я вдуну силы в тебя чуток, а ты уж того… капканчик разжать попробуй…
Подумал немного паренёк и согласился Рёве помочь.
Раздул тогда зверь волшебный на четверть грудную свою клетку и подул на парня стоящего дыханием очень горячим. И ух ты — вот же чудеса! — почувствовал тот, что силушки в нём вдесятеро супротив прежнего стало, а может быть и намного даже больше, кто ж его там разберёт!
Ухватился Куколока, не мешкая, за челюсти те за железные, поднапрягся во всю свою новую мощь, да только сии жвалы не дрогнули даже, заразы.
— Маловато у тебя силёнки, брат, — констатировал зверина раздосадовано, — Придётся чуточек ещё добавить…
Набрал он сызнова воздуху вполовину аж своих лёгких, да как дунет им на помощника смелого. И тот в два раза противу прежнего сильнее мгновенно сделался!
Да только как Куколока ни пыжился, как ни старался, а опять у него вышла неувязочка: не поддавался проклятый капкан, и всё тут! Что-то в нём, правда, потренькивало, а вот чтобы ломаться, так то нет. Более в нём было крепости, чем усилок новоявленный силёнок в себе имел.
— Ладно, Куколока, так уж и быть, — подытожил Рев попытку сию голосом зело решительным, — отдам я тебе всю свою силушку. Себе на донышке лишь её оставлю. Ведь ежели с железкой ты не сладишь — убьёт меня Песиголовец так и так. Ну а коли сломать капкан чертовский тебе удастся, то отнеси меня тогда во-он в ту пещеру. Видишь — там дыра. Я в пещере той три года ваших буду спать да силушек новых набираться. А ты, брат, с Песиголовцем попытайся справиться — ты же человек, у тебя вон две руки, а не две лапы. Мочи же в тебе поболее вскоре будет, чем у энтого гада…
Раздул Рев грудь свою ёмкую аж до отказа и так на Куколоку дунул, что у того волоса даже на башке заполоскались. А как выдул зверь великий из себя могучую силу, то в тот же миг захрапел он на всю округу и на бок мешком повалился.
Ну а в нашем витязе опять, значит, мощи-то прибыло. Ажно опять в целых два раза! Ухватился он тогда за жвалы капканьи могучими руками — кракш! — и сломал-то его ко всем-то чертям. Взметнул он затем спящего Рьва себе на плечи широкие и отнёс его в логово его глубокое, где на ложе каменное бережно уложил.
И тяжеленная двутонная зверина показалася ему ну легче пушинки!
«Вот теперь и к Песиголовцу этому не грех будет нагрянуть! — подумал Куколока радостно, — Видно, мне сам Бог помогает, что я этаким силачом-то стал!»
Кинул он клубок Ягин пред собою и быстрым шагом за ним пошёл.
Через времечко известное достиг он нужного ему места и увидал стоящий на горе серебряный замок. Форма у замка вычурною была и странною, никакого рва под ним не оказалось, но толстые врата были заперты, а стены гладки. Приблизился Куколока к воротам, глядь — а над ними герб прибит с изображением пса страшного, с остервенением слона огромного терзающего.
И ни стражников тебе каких-либо, ни слуг привратных. Ну словно повымерло всё здесь, ей-богу!
Поскрёб усилок себе голову, а потом свернул направо и вдоль стены пошёл. И тут слышит он — никак кто-то там плачет? Девичий плач то был, чей же иначе…
Обогнул Куколока поворот, смотрит — в высокой башне оконце открыто, и в том оконце фигурка человеческая видится. «Ба-а, да это и впрямь ведь девица! — смекает наш витязь, — Только, что это у неё на лице за тряпка такая висит?..»
Девушка была одета в некий балахон из пёстрой ткани, ну а лица её видно не было, ибо широкое покрывало его закрывало, наподобие тёмной вуали.
— Здравствуй, девица милая! — зычно воскликнул витязь, — О чём ты так горько плачешь? О чём, скажи, убиваешься?
— Ах! — всплеснула та руками, молодца внизу увидав, — Не чаяла я в краю этом безбожном с человеком повстречаться — а вот же он и пожаловал! Как звать тебя, парень удалый?
— Куколока
