— Да, извинишься потом, — хмыкнул Джихён и ушёл, бросив на меня очередной презрительный взгляд.

Дальше меня подловил Чон Минсу. Его лицо было напряжённым, как будто он провёл всю ночь, не зная, как выкрутиться из этой ситуации. Слова полились с его губ с такой же холодной агрессией, что и у Джихёна, но более сдержанной, как это было принято у начальства.

— Где ты был вчера? — его голос звучал так, будто его интересовали не мои объяснения, а то, как быстро я смогу выдать оправдание. — Ты понимаешь, что сегодня будет руководство? На собрании будет кто-то из верхушки корпорации. Если ты не справишься с отчётом, нас всех закопают.

— Я подготовлю всё, что нужно, — спокойно ответил я, стараясь выглядеть как можно покорнее. Джинсу… Джинсу бы не возразил. Он бы проглотил эти обвинения.

Минсу не удостоил меня больше ни одного взгляда и просто развернулся, словно был слишком занят для того, чтобы терять время на никчёмного подчинённого.

Я сел за своё рабочее место, и в голове у меня выстраивался план, чёткий и безупречный. В этой игре я должен был сыграть сразу две роли. Первую — ту, что от меня ждали. И вторую — ту, что я создавал для себя. Я должен был действовать тонко, незаметно, но с прицелом на будущее.

Я начал работу над отчётом. Первая версия, которую я готовил для Минсу, была нарочно плохой. Каждый абзац был скучным, лишённым смысла и глубины. Я добавлял бессмысленные предложения, нерациональные выводы, зная, что этот отчёт точно вызовет у начальника недовольство. Он был сшит грубыми нитками, но с достаточным количеством данных, чтобы Минсу подумал, что этого будет достаточно для отчёта. В мире Корейской корпоративной культуры начальник всегда был тем, кто решал, что важно, а что нет. Он был царём и богом, и никто не мог пойти против его мнения.

Я знал, что Минсу возьмёт этот отчёт, и когда покажет его начальнику, тот вспылит. Это была ожидаемая реакция. И именно в этот момент Минсу постарается прикрыться мной. Он отдаст меня на растерзание начальнику, чтобы не оказаться под огнём самому. Джинсу, как всегда, окажется виноватым. Но я был к этому готов.

Я делал вид, что работаю с увлечением, не привлекая лишнего внимания. Пальцы стучали по клавиатуре, создавая посредственный текст. Но в то же время я готовил другой отчёт — тот, что был настоящим шедевром. В этот второй документ я вкладывал всё, что знал. Он был детальным, точным, с чёткими выводами и предложениями по улучшению процессов. Это не просто был отчёт — это была поэма. Анализ каждого аспекта работы, графики, диаграммы, объяснения. Всё это, конечно, было подано в контексте корпоративной этики. Я подчёркивал, что это результат коллективной работы отдела, но умело намекал на то, что все основные идеи и выводы исходили от начальника отдела. В Корее это было ключевым моментом. Ты не мог напрямую заявить о своих заслугах. Нужно было показывать уважение к старшим и всегда делать так, чтобы они выглядели лучше тебя. Но между строк начальник должен был понять, что именно ты стоишь за всеми этими успехами.

Я улыбнулся про себя. План был почти идеален. В мире, где ценились иерархия и коллективизм, нужно было действовать тонко, продуманно. Мой отчёт был таким, чтобы его можно было использовать как козырь в любой момент. Он был создан для того, чтобы кто-то на более высокой ступени иерархии увидел во мне потенциал.

Между тем, Минсу возьмёт первый, плохой отчёт. Он поспешит, не проверит детали, потому что уверен, что этого будет достаточно. Он привык к тому, что Джинсу — человек, на которого можно свалить все проблемы. И сегодня я снова собирался стать его козлом отпущения, но на моих условиях.

Мой план был прост: Минсу покажет первый отчёт начальнику. Тот, как я и предполагал, взорвётся от злости, увидев его низкое качество.

Чон Минсу нервно перелистывал страницы первого отчёта, его лицо менялось с каждой секундой. Ещё пара мгновений, и он больше не мог сдерживаться. Его губы сжались в тонкую линию, а потом, резко выдохнув, он швырнул отчёт на мой стол. Листы разлетелись, некоторые скользнули на пол.

— Что это за хлам⁈ — он зарычал, его глаза буквально горели от ярости. — Ты что, издеваешься? Как можно было сделать такой отчёт, когда сегодня будет руководство⁈

Я опустил голову, как всегда это делал Джинсу, чувствуя, как внутри себя я продолжаю играть роль. Важно было не переиграть, не показать уверенности слишком рано. Важно было дождаться момента.

— Ты сам и будешь это докладывать, — пробурчал он, сдерживая себя, чтобы не кричать. — И если ты хоть что-то упустишь… — он замолчал, явно не в силах подобрать слова. Да ему и не нужно было — я всё понял. Он решил, что я стану козлом отпущения.

Момент истины наступал. Я тихо кивнул, как делал Джинсу, будто принимая свою судьбу. Но внутри я был спокоен. Я ожидал этого. План шёл, как я задумал.

И тут пришло известие. Начальство к нам не соизволило спуститься. Мы были удостоены чести быть приглашёнными на пятый этаж основного здания. Моё сердце забилось быстрее. Я никогда не был в центральном офисе, и тем более на таком уровне. Для Джинсу это было чем-то недостижимым, мечтой, которая никогда не могла бы стать реальностью. Но сегодня… сегодня всё было по-другому.

Минсу не проронил ни слова, но его лицо выражало скрытую тревогу. Он явно был недоволен тем, как разворачивалась ситуация, но слишком горд, чтобы признать свои ошибки или попросить помощи. Он уже списал меня, а потому оставалось только смотреть, как я сам себя утоплю.

Мы вышли на улицу и направились к основному зданию. Моя голова чуть кружилась от осознания того, что сегодня я войду туда, куда Джинсу никогда не было хода. Центральный офис компании был как святыня — блестящий символ успеха и могущества. Когда я подошёл ближе, здание развернулось передо мной во всей своей красе.

Огромный фасад из стекла и стали поднимался ввысь, отражая небеса и соседние здания. Он сиял на фоне утреннего солнца, как зеркальная стена. Прозрачные окна, которые покрывали весь фасад, казались бесконечными, словно приглашая взглянуть на внутреннее убранство, но, в то же время, создавая ощущение закрытости, доступной только избранным. Это был символ власти и успеха в Корее. Здесь решались судьбы не только