Одной рукой он сорвал с кровати испачканную нижнюю простыню. — Пошли. — Он направился к двери, не дожидаясь, пока я последую за ним.

Я поспешила за ним. Я не знала, куда мы идем, но я ни за что не собираюсь останавливаться в этом гостиничном номере. К тому же у меня не было ни телефона, ни денег. Я бы рискнула на улицах Палермо с Бускеттой.

У двери он остановился и оглядел меня. Недовольство на его лице ясно дало понять, что я его чем-то разочаровала. — Постарайся выглядеть так, будто ты только что трахнулась со своим мужем.

— Что это значит? — Я уставилась на себя. Как я должна была выглядеть после того, как пересплю с ним? — Мне стоит испортить прическу?

Он снова тяжело вздохнул, покачал головой и рывком распахнул дверь. Как только мы вошли в другую комнату, Бускетта бросил простыню к ногам Вирги. — Вот тебе и доказательство.

Вирга ткнул в простыню носком ноги. — Это было быстро. Жаль ю жену, а, дон Бускетта?

Шутка про выносливость. Потрясающе. Думаю, сегодня мы проверили все банальные женоненавистнические пункты.

Бускетта и его человек уже вышли из двери, но я не двинулась с места. Я тихо сказала Вирге:

— Ты дал мне обещание. Я ожидаю, что ты сдержишь его и уберешьсвоих людей из моего дома в Торонто.

— Я не веду переговоров с женами, — презрительно усмехнулся Вирга, даже не потрудившись взглянуть на меня. — Ты можешь обратиться с этим вопросом к своему мужу, и он обсудит его со мной. Как принято.

Я услышала, как в холле зазвенел лифт. Черт. Мне нужно было выбраться из этого гостиничного номера, подальше от этого кошмара. — Этот разговор не окончен.

Когда я добралась до холла, двери лифта как раз закрывались. — Подожди! — Я помчалась по коридору. Рука метнулась, чтобы удержать металлические двери открытыми, и я бросилась внутрь. Другой мужчина, который пришел с Бускеттой, держал дверь. — Спасибо, — сказала я ему, когда двери закрылись.

— Prego (Пожалуйста), — сказал он с почтительным кивком. — Синьора Бускетта, приятно познакомиться. Я Франческо Дзаньоло, невероятно красивый друг и правая рука вашего мужа.

Бускетта что-то прорычал по-итальянски, но единственное слово, которое я уловила, было «свинья».

Я пожал руку Франческо. — Приятно познакомиться, синьор Дзаньоло.

— Пожалуйста, зовите меня Зани.

— Тогда ты должен называть меня Эммой.

Дон Бускетта хмыкнул. Я нахмурилась, хотя он меня и проигнорировал. Не очень-то он разговорчивый.

Пока лифт спускался, в кабине повисла неловкая тишина, пока я не выпалила:

— Я возвращаюсь в Торонто.

— Ты не уйдешь, пока не станет безопасно, — процедил Бускетта сквозь зубы. — И это последнее, что я хочу об этом слышать, capisce? (понятно?)

Затем двери открылись, и он проскочил через них, быстро войдя в вестибюль. Зани положил руку мне на поясницу и вывел меня через главный вход.

— Садись, — приказал Зани, указывая на седан, припаркованный на улице. Я могла видеть тело Бускетты на водительском сиденье.

— Это не обязательно. Я найду отель. Черт, у меня не было денег. Могу ли я уговорить своих сестер забронировать для меня номер, не объясняя, почему я в Палермо?

Уф. Наверное, нет.

— Тебе некуда идти. — Зани мягко повел меня к машине. — И тебе небезопасно оставаться здесь одной. Пойдем, Эмма. Давай, мы трое, разберемся с этим вместе.

Я не видела смысла спорить. Я не спала больше суток, и сегодня мне пришлось съесть только апельсин. По крайней мере, Зани поедет со мной. Он казался более дружелюбным и разумным, чем Бускетта. — Ладно, но это только потому, что я слишком устала, чтобы с тобой драться.

Зани открыл для меня заднюю дверь машины, и я скользнула внутрь. Бускетта смотрел прямо перед собой, его пальцы нетерпеливо барабанили по рулевому колесу. Его костяшки все еще кровоточили. Я уставилась на его большие руки, вспоминая, что он делал наверху. Я не думала, что когда-нибудь забуду это.

Когда Зани сел и закрыл дверь, Бускетта нажал на газ, и машина рванула с места. Я быстро пристегнулась, затем схватилась за кожаное сиденье под собой, когда машина вильнула и дернулась в пробке Палермо. — Ты можешь притормозить, пожалуйста? Более миллиона человек погибают каждый год в дорожно-транспортных происшествиях.

Бускетта ничего не сказал, но заговорил Зани.

— Тебе придется с этим разобраться, Мо. Ты готов потерять все? Ты готов начать войну? Потерять свою жизнь? Ее жизнь?

Бускетта просто перестроился, поэтому я ответила за нас обоих. — Мне не нужно здесь оставаться. Мы женаты. Этого достаточно.

— Я слышал, что сказал Вирга, — сказал Зани. — Этого недостаточно — и вы оба это знаете.

Ребенок.

Я проглотила панику, угрожающую захлестнуть меня. Потом я вспомнила, кто я, с кем я связана.

— Слушай, тебе нужно только привлечь моих зятьев. Они положат этому конец и поставят Виргу на место.

Бускетта не ответил, но его плечи оставались напряженными, пока он маневрировал в потоке машин.

Ответ Зани был терпеливым, но твердым. — Синьора, и Раваццани, и Д'Агостино, а также ваш отец, подчиняются дону Боргезе, который согласен с Виргой. Если мы не хотим полномасштабной войны, мы должны подчиняться решениям наших лидеров.

Вот что Вирга сказал в Торонто. Это и то, что он убьет моего отца.

— Блять,! — крикнул Бускетта и ударил ладонью по рулевому колесу. Затем он резко повернул, отбросив нас всех в сторону.

— Все будет не так уж плохо, — сказал Зани.

Бускетта что-то прорычал на сицилийском, и я уловила только слова «испугалась» и «мой член». Он говорил обо мне? Он говорил, что я испугалась его члена? Мне действительно нужно было выучить местный диалект.

Я знала, что я не сексуальна и не желанна. Мужчины никогда не замечали меня так, как моих сестер. И меня это устраивало. Я не пыталась никого впечатлить. Поступление в хорошую медицинскую школу и окончание ординатуры требовали от меня полной концентрации.

Это, и забота о моем умирающем отце. Вот почему мне нужно было быть в Торонто, а не здесь.

— Пожалуйста, дон Бускетта, — сказала я. — Мне важно вернуться в Торонто. Просто отвези меня в аэропорт.

— Я не отвезу тебя в аэропорт, — его голос был хриплым и резким.

— Почему нет?

— Ты знаешь почему.

— Нет, я действительно не понимаю. Это не имеет смысла. Ты ведешь себя так, как будто у нас нет выбора в том, что происходит.

— Потому что у нас нет выбора. По крайней мере, сейчас.

— Мо, что бы ты ни думал, — предупредил Зани на переднем сиденье, — не делай этого. Прими это и