террасы ресторанов и кофеен заполнились людьми и гудели, словно улей. Мы шли мимо дискотеки, молодежь там выплеснулась на улицу (в одной руке сигарета, в другой – мобильник с включенным клипом на Ютьюбе), и меня не покидало чувство, что сейчас один из тех вечеров, когда пьян даже воздух. И это замечают не только люди, но и сам город, да и вообще всё вокруг.

– Значит, решили съездить в Брно, – мямлил я, а девушки послушно кивали.

Во дворе кафе все столики тоже оказались заняты. Мы зашли внутрь, чтобы заказать вино, а потом уселись с бокалами на ступеньках в противоположном конце двора, переполненного людьми. Над нашими головами мигал разноцветный неоновый логотип Дома искусства, а совсем рядом сверкал серебристый арт-объект – какой-то бесформенный кусок материи… правда, очень большой кусок.

– Наконец-то можно дышать, – улыбнулась мне Итка.

– Точно, – согласился я и вдруг подумал, что эту поездку, наверное, затеяла не сама Нина. Видимо, она здесь просто за компанию.

– Ну, и как вам Магор? – поинтересовался я, когда мы чокнулись бокалами.

– Я Магора обожаю, – ответила Алена.

– Но сегодня он был явно не в форме, – добавила Итка.

– Просто отвратителен, – подытожила Нина.

– Хорошо же вы друг друга дополняете!

Девушки засмеялись, и Нина спросила:

– А тебе как?

– Ну, бывшим неформалам сейчас непросто, – ляпнул я первое, что пришло в голову. – Двадцать лет жили под колпаком, а теперь, когда этот колпак убрали…

– Все-таки он мог бы поуважительнее относиться к публике, – заметила Итка, девушка, как видно, приличная и умная.

– Но его читатели любят его именно таким, – защищала Магора Алена.

Ага, значит, одежда у нее андеграундного пошиба.

– Наверное, ты права, – сказал я, думая о том, куда запропастился этот чертов Роман. Разве не он ездил к Магору на сейшен? У него в запасе наверняка есть куча историй о пьяном поэте, который обзывает всех вокруг гнидами и суками, а на следующее утро нежен, как бутон.

– Хотя от Крховского[16] я тащусь больше, – призналась Алена.

– Еще бы! Видели бы вы, как он посыпает на кухне сахаром муравьиные тропки, чтобы понять, куда они ведут. Это самый чуткий циник на свете.

– Как и все чуваки из андеграунда! – радостно воскликнула Алена. – Иногда они, конечно, нацепляют жуткие маски, но в основном это ужасно добрые люди. Такие добрые, как будто пришли сюда из другого мира.

Это был уже перебор, а главное, я заметил, что Нина перестала участвовать в разговоре. Она оглядывалась по сторонам и, казалось, витала где-то мыслями.

– Это твое любимое место? – спросила она наконец.

– Летом – да. Внутри здесь не очень, но во дворе приятно.

– Почти как в Италии.

– Вот-вот. Любишь Италию?

– Через месяц я еду в Бари присматривать за ребенком в одной чешско-итальянской семье. Нашла объявление в интернете. Я очень рада, что смогу испариться отсюда на пару недель.

– А не опасно отправляться на юг Италии по какому-то объявлению о работе? – забеспокоился я. – Еще испаришься с концами.

– Судя по голосу, женщина там солидная, мы с ней уже созванивались.

При слове “солидная” мне представилась пожилая торговка живым товаром в желто-абрикосовом брючном костюме, но мысль свою я оставил при себе и вместо этого спросил:

– А что там с семинаром? Получила кредиты на халяву?

– Ну, историческая грамматика обошлась мне намного дороже, – усмехнулась Нина. – Но на самом деле это все одна сплошная ошибка. Я подавала заявление на искусствоведение и историю кино, а университет прислал не ту дату вступительных экзаменов. Короче, богемистику мне предложили как компромисс. А вообще я всегда хотела работать хлопушкой, – рассмеялась она и изобразила, как бы ей пошла эта роль.

– Знакомство с Ниной, дубль первый, – подхватил я. – А что с искусствоведением?

– А ничего. Раньше я много рисовала, но потом бросила. Переходный возраст, все дела. Потом еще хотела стать скульптором…

Помолчав немного, она продолжила:

– Мне нравится работать с материалом, только не хватает терпения. Поначалу мне интересно, а вот детали – нет уж, с ними пусть другие возятся.

– Значит, тебе интересно только поначалу? – сказал я, подумав, что это первое, что Нина сообщила мне о себе.

– Да, и так во всем. Наверное, поэтому я люблю знакомиться. Поначалу интересно, а потом сразу скучно.

– Потому что в любых отношениях рано или поздно приходится разбираться с деталями?

– Наверное. Говорят же, что дьявол кроется в деталях.

– Говорят, только в другом смысле.

– Так ты у нас специалист по смыслам? – съязвила она и повернулась к Итке с Аленой. – Вам что-нибудь принести? Хочу взять еще вина.

Мы с Ниной отправились к барной стойке. Я вдруг понял, что в моей спутнице, наверное, сантиметров сто восемьдесят: на ногах у нее были плоские сандалии, и все равно ростом она была почти с меня. Пока мы шли через двор, за Ниной ползло несколько голодных взглядов, и до меня как будто бы донесся протяжный вой.

На обратном пути я наконец увидел Романа. Он стоял за запертой решеткой арки, ведущей в соседний двор, где находилась пивная “У Путника”[17], и держал в руке кружку с недопитым пивом. Заметив меня, он ухмыльнулся.

– Как дела, донжуан? Я об этой девушке ничего не знаю, но мне хватает и того, что я вижу.

– Ты тут не один такой. Но я-то, друг мой, стараюсь ее понять, так что у меня перед вами фора в сто световых лет. Ты к нам присоединишься?

– Не знаю, лень обходить. Эти две и так вроде нормально друг с дружкой общаются.

– А что им остается? Они всего лишь камеристки и вполне этим довольны. Но ты все равно будь начеку.

– С каждой кружкой мои дела все лучше, – заверил он меня.

– Ты о своей готовности или вообще?

– О своей готовности и вообще.

– Вижу, еще немного – и тебе сам черт не брат, – предостерег я.

– Тогда я взглядом распилю эту решетку и возьму на себя камеристок.

Вернувшись к девушкам, я глотнул вина и спросил:

– Значит, вы приехали в Брно на мой вечер? Поверить не могу.

– Это Нина предложила, – выдала подругу Алена.

Я вопросительно посмотрел на Нину.

– Если думаете, что я покраснею, то даже не надейтесь. Я научилась с этим справляться. Лучше скажи нам, что ты завтра будешь читать.

– Наверное, что-нибудь из “Этюда в четыре руки”. Кстати, ты в итоге взяла его у парня, которому я его отдал?

– Он только недавно мне его принес, как раз читаю.

– Как раз читаешь?

– Ну да, я же сказала.

– Слышу, что сказала…

Сказала, не догадываясь, что это значит; не догадываясь, что нет ничего лучше, чем встретить летом такую девушку, как она, и услышать, что она читает твою книгу; не догадываясь, сколько миллиардов нейронов включается в эту самую секунду и что происходит в остальном твоем теле.

– Не стану спрашивать о впечатлениях, раз ты еще не дочитала.

– Вот и не спрашивай. Все равно мы по идее должны были увидеться только завтра…

– Ага, значит, у вас были другие планы?

– Ну да. Мы