Шрифт:
Закладка:
— Не увлекайся только, — я улыбнулся, — тебе сейчас только жениться не хватает.
— Да ни за что, Константин Платонович! Мне рано ещё, да и горничная эта в невесты никак не годится. Мне нормальную надо, тихую да скромную, а не вертихвостку.
— Вот и чудно. А теперь слушай, что надо сделать.
Васька всем своим видом превратился в одно сплошное ухо.
— Узнай, где казармы гвардейских полков. Походи там, присмотрись, поспрашивай, в какие кабаки ходят рядовые гвардейцы.
— Так разве ж простого солдата отпускают пьянствовать, Константин Платонович?
— Ты простых с гвардейцами не сравнивай.
Пока я служил в армии, то наслушался от офицеров о гвардейских нравах. Нет, воевать они умели, дело своё знали, но, после того как они Елизавету Петровну на трон возвели, им многие вольности дали. Начальству главное, чтобы на утреннем разводе все солдаты были на месте, а что ночью старшие из них выбираются в город «самоходом», ему и дела нет. Если же при этом побили «конкурентов» из другого полка, то солдаты даже гордятся и ставки делают. В общем, в гвардии царят странные, на мой вкус, порядки.
— В общем, как присмотришься к гвардейцам, заведи с ними знакомство. Выпивку им поставь, закуску и всё такое.
— Выспросить у них чего надо, Константин Платонович?
— Даже не пытайся про службу спрашивать. Твоё дело свести с ними дружбу, мол, сам из солдат, в купцы выбился, а помню, какая служба тяжкая.
— Эт я могу!
— Отправь им в казармы угощение, вроде как гостинцы.
— Всё сделаю, не извольте беспокоиться. Я солдатскую жизнь знаю, найду, как угодить.
— Вопросов не задавай, но если про командиров будут говорить, запомни на всякий случай. А здравицы поднимай за императрицу Екатерину Алексеевну.
— И за императора?
Я отрицательно покачал головой.
— Наоборот. Если за него пить будут, то не возражай, но и восторгов не выказывай. Обмолвись, что здоровье потерял на войне под Кёнигсбергом, а теперь тебе обидно, что город, взятый нашей кровью, император хочет пруссакам вернуть.
— Ах вот оно как, — Васька закивал. — Понял, Константин Платонович. Как нужно скажу и моргать буду в нужном месте. За императрицу, стало быть, пить будем?
Он довольно ухмыльнулся.
— За неё, Василий. Деньги, что у тебя есть, не экономь, пускай в дело. Но чтобы подход к гвардейцам во всех полках нашёл.
Напоследок мы договорились, как будем держать связь и обмениваться посланиями. Адрес конспиративной квартиры я ему говорить не стал, для большей безопасности. А для срочных случаев выдал табакерку с наложенными Знаками, вроде телеграфных. Стоило ему начать щёлкать крышкой, как у меня запищит такая же коробочка. Телеграфной азбуки он, конечно, не знает, но подать сигнал о проблемах сможет.
Я оставил Ваську в трактире доедать обед, а сам выбрался на улицу и, сделав большой крюк, вернулся на конспиративную квартиру.
* * *
Едва я скинул камзол, в дверь постучалась Марфа.
— Константин Платонович, к вам человек пришёл от Степана Ивановича. Прикажете впустить или вы отдыхать изволите?
— Зови, сейчас приму.
Я снова надел камзол, не собираясь панибратствовать с сударем из Тайной канцелярии. Коли мне его выдали в помощь, надо сразу показывать, кто здесь хозяин.
Человек Шешковского оказался высоким худым мужчиной лет пятидесяти. С первого же взгляда он показался знакомым. Я точно где-то видел его вытянутое, слегка надменное лицо. Но вот где? Память отказывалась помогать и вертела хитро скрученный кукиш.
— Добрый день, Константин Платонович.
Он поклонился с таким видом, будто служил королевским дворецким. Точно! Он! Дворецкий Василия Фёдоровича! Сударь с потерянным именем, уехавший, едва дядя умер. Как там его, дай бог памяти?
— Добрый день, Франц Карлович. Не думал, что встречу вас при таких обстоятельствах.
— Вы меня помните? Рад, очень рад видеть вас в здравии, Константин Платонович.
— А вы, я смотрю, вернулись к основному месту службы. Что же, похвальное рвение.
Франц Карлович покачал головой и взглянул на меня с укором.
— Константин Платонович, мне кажется, вы неправильно истолковали моё занятие. Я вовсе не следил за Василием Фёдоровичем и соглядатаем не был.
— А что же вы делали, Франц Карлович?
— До ссылки Василия Фёдоровича я долгие годы служил под его началом. А после работал при вашем дяде «нянькой», — он печально улыбнулся, — можно сказать, был при нём государственным опричником. У Василия Фёдоровича за время службы в Тайной канцелярии образовалось множество врагов. Кое-кто из них даже навестил Злобино.
— Что с ними стало?
— Одним достаточно было показать мои документы. Другие… — по его лицу скользнуло довольное выражение. — Другие посетили с визитом Злобинское кладбище.
— Предположим. Почему же вы уехали так внезапно?
— Простите, Константин Платонович, — он развёл руками, — но такие у меня были инструкции. Поверьте, я бы с удовольствием остался в Злобино, где прожил долгие годы. Честно говоря, я скучаю по Настасье Филипповне и старом пне Лаврентии. Но служба, служба…
Я кивнул, удовлетворившись его объяснениями. Понятно, что он писал отчёт в Тайную канцелярию, а не просто был «нянькой». Но по-другому и не могло быть — спецслужба не оставляет бывших высокопоставленных сотрудников без надзора.
— Что же, в любом случае теперь вам предстоит работать уже со мной.
Франц Карлович поклонился.
— Буду рад оказаться вам полезен, Константин Платонович.
— Какие задачи поставил вам Степан Иванович?
— Исполнять ваши поручения, обеспечить финансами. В случае необходимости защитить от всяческих неожиданностей.
Я удивлённо поднял бровь.
— Как я уже говорил, я вполне успешно обеспечивал безопасность Василия Фёдоровича.
— Каким оружием?
— Мне не требуется оружие, — Франц Карлович чопорно задрал подбородок, — у меня специфический Талант, если угодно.
На мой немой вопрос он отрицательно дёрнул головой.
— Простите, Константин Платонович, я не могу об этом говорить. Если случится, вы увидите его в деле. А нет — так нет.
— Хорошо, оставим. У меня есть для вас первое поручение.
Всё было понятно с этим «дворецким по особым поручениям». Он будет не только помогать, но и приглядывать, чтобы я не вышел за рамки. Ишь ты, Талант у него секретный! Нет уж, ничего важного я ему не поручу, не заслуживает он доверия. И внимательно прослежу: если он станет
