— Да неужто ты, а? Откуда? Как здесь очутился?

— Пусти, медведь, задушишь, — просипел я и добавил, когда он вернул меня на землю: — И дверь закрой, а то весь дом знать будет.

— Да, заходи, конечно. Костя, ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

* * *

Я не стал скрывать от Орлова положение дел и рассказал о магодаве, его смерти и побеге из-под ареста.

— О-хо-хо! — Момент удушения кандалами вызвал у него неподдельный восторг. — Вот так прям цепью? Силён, брат! Силён! Я на медведя в одиночку ходил, но магодава бы не решился, ей-богу!

Но упор в рассказе я сделал не на месть фон Катте, а на неприязнь императора. И недвусмысленно выразился, что испытываю злость на Петра. Такую, что аж обедать не сажусь, если не помяну его дурным словом.

— Вот такие мои дела, Гриша. Кто я теперь? Беглый каторжник? Государственный преступник? Только и остаётся, что бежать за границу.

— Погоди, не пори горячку. Оставайся у меня — здесь тебя точно искать не будут.

— Спасибо за предложение, но у меня уже есть безопасная берлога. Да и не хочу я впутывать тебя в эту историю.

Орлов вскочил и начал порывисто ходить от стены к стене.

— Это всё неправильно: твой арест, прусский магодав. Пётр не должен был так поступать, это против всех традиций…

— И что? Мне явиться во дворец и так ему сказать?

— Нет, конечно. Ты правильно сделал, что пришёл ко мне. Мы тебе поможем!

— Мы?

— Ну, — Орлов смутился, — в смысле Екатерина Алексеевна, императрица. Я попрошу её замолвить за тебя слово и отменить этот глупый арест. Она войдёт в положение и посодействует.

Я понял, что настал подходящий момент подсекать и идти на повышение ставок.

— При нынешнем императоре она ничего не сможет сделать. Пётр не тот человек, чтобы воспылать ко мне симпатией. Он меня ненавидит и сделает всё, чтобы уничтожить убийцу его любимого кумира Фридриха.

— Нет, погоди…

— Да ладно, я же слышал, что происходит. Он собирается вступить с Пруссией в союз и объявить войну Дании. Так? Ну вот, сам понимаешь, моим арестом он в первую очередь потрафит пруссакам. Нет, пока он на троне, никакой отмены ареста мне не видать. И Екатерина Алексеевна помочь не сможет, только навлечёт на себя его гнев. А ведь Пётр и так не в ладах со своей супругой. Я прав?

— Прав, — Орлов состроил гримасу отвращения и сел обратно. — Последнее время император живёт со своей фавориткой. Даже проговаривался, что хочет жениться на ней, а Екатерину Алексеевну отправить в монастырь. А неделю назад скандал случился на торжественном обеде. Екатерина отказалась пить за союз с Пруссией, так он накричал на неё при иностранных послах, а вечером хотел её арестовать. С трудом, как я слышал, отговорили.

— Вот видишь, куда ей мне помогать, сама в шатком положении. Жаль её — красивая женщина, — в этот момент Орлов покосился на меня, — умная к тому же. Ей бы самой править, без Петра, больше толку было бы. Я бы поддержал такую рокировку.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Пётр слишком любит Пруссию, чтобы быть хорошим императором. А меня он ненавидит, и, пока сидит на троне, моя жизнь будет в опасности.

— А как же наследник?

Ага, Орлов начал прощупывать меня! Очень хорошо, рыбка проглотила наживку.

— Павел слишком мал, чтобы править. Стране нужен самодержец, а не кучка регентов.

Развивать тему я не стал, аккуратно свернув разговор на другую тему. Но интерес в глазах Орлова был явно заметен. Вот и отлично, пусть он обсудит моё появление и слова с Екатериной и другими заговорщиками. Уверен, в следующую нашу встречу он попробует завербовать меня в их ряды.

Я не стал долго засиживаться. Орлов предложил прийти к нему через день, в то же время. Но я ничего не обещал. Сказал, что пришлю записку, прежде чем соберусь уезжать из столицы, попрощался и исчез в ночи.

* * *

Встречаться с Орловым повторно и кидаться в объятия заговорщиков я не спешил. Одно дело, если я к ним «напрашиваюсь» и должен буду согласиться на их условия. И другое, когда они уговаривают меня — в этом случае требования буду ставить уже я. Будущее равновесие сил закладывается именно сейчас, когда ещё ничего не произошло. Потом, после успеха, менять расклады будет поздно. Так что пусть ждут и волнуются, чтобы я не уехал за границу.

В ожидании, пока «клиент дозреет», я встретился с Васькой. Дела его шли превосходно: он успел завести знакомства во всех гвардейских полках столицы. В нём видели своего собрата-солдата, пусть и из обычного полка. Так что Васька легко выяснил — гвардейцы недовольны Петром. О Екатерине говорили с симпатией, но не больше.

— Напомни им про Елизавету Петровну, как она взяла власть с помощью семёновцев. Триста гренадеров, что присягнули первыми и пошли за ней, получили дворянство и имения.

— Так и было, Константин Платонович⁈ Или враньё всё?

— Истинная правда. Намекни, что самые большие награды получат те, кто быстрее других поддержит Екатерину. Ну и напомни, что гораздо лучше нести службу в столице, чем воевать в Дании под началом Петра.

Взятые у Франца Карловича пятьсот рублей я отдал Ваське и велел на эти деньги отправить гвардейцам угощение от имени Екатерины. Пока она додумается до такого хода, может пройти слишком много времени. А я не собираюсь сидеть в подполье ещё полгода. Так что события надо форсировать, а не ждать случая.

Франца Карловича, чтобы ему жизнь мёдом не казалась, я нагрузил задачей найти ещё несколько человек, включая младшего Девиера. В том числе я хотел увидеться с Ягужинской. Неплохо бы напомнить ей о нашем союзе, а заодно посмотреть, не может ли она быть чем-то полезна.

Остальное свободное время я занимался Талантом и Знаками. Вспомнив давние опыты, начал тренировать мгновенное создание деланных символов с помощью Анубиса и needle wand’а. После нескольких дней тренировок Талант запомнил базовые символы и научился за доли секунды их воспроизводить. Не было необходимости их представлять, достаточно просто назвать. Сложные связки Знаков не получались, а вот простые комбинации выходили на отлично. Как только я получу в руки small wand, то