Шрифт:
Закладка:
Её сын потёр свой всё ещё распухший нос.
– Когда я думаю о детках, мне становится ужасно голодно, просто до боли.
– Не распускай слюни! – приказала женщина. – У нас есть реповый суп.
– Мне ужасно надоела репа, – вздохнул великан. – В репе нет костей. Когда у меня снова будут кости? Ты сказала, что будут, мамоцка. Ты пообещала.
– Какой же ты у меня дурандас! – Женщина похлопала сына по руке. – Слушайся меня, и настанет день, когда у тебя будет столько костей, сколько пожелаешь.
– Да, мамоцка, – послушно сказал сын. – Мамоцка всё сделает правильно. Мамоцка умнее всех на свете.
– Болван, – сказала мать.
«Пип, всё в порядке».
Флора положила руку на плечо мальчика и легонько встряхнула его.
«Пип, открой глаза. Смотри!»
Пип медленно, осторожно развернулся.
По другую сторону поваленного дерева стояло большое животное. Маленькие круглые уши, глаза-пуговки. Густая шерсть блестит как свежеочищенные каштаны. Животное опустилось на четыре ноги, и Тигр принялся прыгать вокруг него, виляя хвостом. Пип смотрел во все глаза. Животное уткнулось носом в мохнатые передние лапы и сделало кувырок вперёд.
Трудно бояться чего бы то ни было, если это «что бы то ни было» пахнет коричными булочками и совершает кульбиты. Флора перелезла через дерево, и удивительное создание, потянувшись к ней, мягко боднуло девочку в живот. Задержав дыхание, Флора медленно протянула вперёд руку.
Пип почесал медведя за ушами, а Флора уткнулась лицом в его косматую шею. Казалось, медведю понравились ласки. Он стоял, полузакрыв глаза, пыхтя и урча от удовольствия. Когда медведь посчитал, что с него достаточно, он встряхнулся, распространив в воздухе запах пряностей, и кувыркнулся ещё несколько раз. Пип с гиканьем повторил кульбиты, а затем прошёлся колесом и сделал сальто назад. В «Солнечной бухте» он никогда не показывал свои трюки. Те цирковые времена давно миновали, он даже думать не хотел о них. Как и Флора, Пип упаковал прошлое в коробочку, закрыл крышку и спрятал на самом дне памяти, но здесь, в лесу, это прошлое показалось очень далёким и ничего не значащим.
Медведь почесался о бугристую кору пробкового дуба и потрусил между деревьями. На секунду он остановился и бросил на детей взгляд через плечо, как бы говоря: «Ну что? Идёте со мной?»
– Почему бы нам не пойти за ним? – сказал Пип. – Ведь медведям нужно есть, верно? Может быть, он приведёт нас к какой-нибудь еде.
Пип привык урывать любые крошки или корочки, которые попадались ему на глаза. Флора же, в своей уединённой детской, выросла в окружении горничных и поваров, которые регулярно подавали ей еду на тарелках из тонкого фарфора. Она вовсе не скучала по этим обедам, но сейчас… миски с овсянкой, политой патокой, и горячие тосты с маслом, которыми начинался каждый день в «Солнечной бухте», были так далеко позади… А затеряться в лесу в компании дружелюбного медведя гораздо лучше, чем затеряться там без всякого медведя.
Флора двинулась вслед за Пипом. Правда, она прихрамывала, а тут ещё лист падуба вонзился ей в пятку, и Флора сморщилась от боли. Припрыгивая на одной ноге, она обхватила пальцами голую ступню.
«Больно…»
Пип задумчиво посмотрел на широкую спину медведя.
– Как считаешь, ты сможешь на нём ехать?
Среди игрушек в детской Флоры был конь-качалка с облупленной краской и роскошными гривой и хвостом. Когда нечего было делать, Флора, раскачиваясь на этом коне, проводила долгие часы в воображаемых путешествиях. Разница была не так уж велика. Флора кивнула.
Медведь терпеливо стоял, пока Пип подсаживал Флору. Его спина была столь широка, что ноги Флоры торчали в разные стороны.
Медведь сделал шаг, и Флора едва не свалилась.
– Моя мама в цирке ездила верхом без седла, – сказал Пип. – У медведей гораздо больше шерсти, чем у пони, есть за что держаться. На, возьми Тигра, пусть он будет с тобой. – Пип передал Флоре щенка. – А то опять убежит и потеряется.
Судя по тому, как непринуждённо медведь трусил вперевалочку между деревьями, он знал, куда идёт. В ветвях щебетали птицы. Лучи полуденного солнца, как струйки тёплого сиропа, просачивались сквозь листву над головой. Флора вдыхала запах коричных булочек и постепенно привыкала к ритмичному покачиванию косматых медвежьих плеч, она уже и думать забыла, что голодна, что её мучает жажда и они затерялись в лесу. С ней происходило что-то новое и неожиданное, и Флора радовалась этому.
Они двигались уже довольно долго, как вдруг медведь резко остановился. Вытянув морду, он понюхал воздух, а затем снова припустил, уже лёгким галопом. Пип едва успел подхватить Тигра, когда тот выпал из рук Флоры. Сама Флора удержалась, лишь крепче прижалась к плечам медведя. Мир нёсся мимо неё, и тут она мельком увидела что-то знакомое: маленького человечка с круглым лицом, круглыми глазами и круглым ртом, разинутым от удивления.
«Горбо!»
– Прыгай, мисс Флора! – Горбо бешено махал руками. – Слезай с медведя! Рой…
«Рой что? Где рыть? Зачем?»
Флора не услышала продолжения фразы – в её ушах всё ещё стоял треск сучьев после сумасшедшей гонки на медведе.
«Ой!»
Медведь заскользил по листьям, а потом резко остановился. Пальцы Флоры разжались, и она слетела на землю. Медведь заворчал, поднялся на задние лапы и принялся царапать когтями кору дерева.
Пип, задыхаясь, добежал до Флоры.
– Что он делает? Откуда этот шум?
Дерево гудело. Когда гудение стало совсем громким, из ствола повалили клубы чего-то похожего на дым. Сердитый жужжащий дым… чёрный… с жёлтыми полосками…
«Рой пчёл!»
Десятки, сотни пчёл.
Флора вскочила на ноги и побежала, прикрывая лицо руками. Пип схватил Тигра и помчался за ней. Они бежали изо всех сил, стараясь уйти как можно дальше от тучи разъярённых пчёл, но вдруг на тропинке появилась какая-то поперечная линия, они споткнулись и повалились на землю.
– Верёвка, – сказал Пип. – Откуда она здесь взялась?
– Должно быть, это моя верёвочка, – признался знакомый голос. – Кажется, у меня тут что-то развязалось.
Горбо помог им подняться на ноги. У него был лук, за спиной висел колчан, полный стрел, в одной руке он держал наполовину расплетённую верёвочную сумку.
– Святые пироги и пышки! Что это вы тут делаете в лесу, разъезжая на коричном медведе? Это добродушные звери, по большей части добродушные, но запах мёда сводит их с ума. Когда у пчёл без спроса забирают мёд, это их бесит, и, если вы встанете у них на пути, дело может кончиться очень даже ЖАЛОстным образом.
– А что, разве медведей пчёлы не жалят? – спросил Пип.
