настолько, чтобы это повлияло на ясность моего мышления. Просто появилась в моей жизни еще одна задача, которую надо выполнить. Вроде как сорняков на грядке. Прополоть — нужно, но тратить какие-то эмоции… Да зачем?

— Ирма! — Искренне удивился я, сделав первый глоток. — Ты так совсем скоро сестренку догонишь!

— Увы! — Заявила девочка, в которой вдруг проснулся лукавый бесененок. — Похоже уже и не дорасту!

При этом насмешливым взглядом она одарила вовсе не чашечку в моей руке, а вырез сестренки.

— Вы же, мужики, выше определённого уровня взгляда не поднимаете! — Рассмеялась пигалица малолетняя, явно подкалывая меня.

Похоже, любовь к этому занятию — у них семейное!

— Вот не надо тут, Ирм! — Веско заявил я, вынужденный защищать честь мужчин в этом неравном споре (женщина — всегда права, а уж если она делает ТАКОЙ какао, то и подавно!). — Вот я, например!..

— Ага, ты! — Согласилась младшенькая из абрамовых дочек. — Вырез Сары заметил, а как я тебе глазки строила — нет!

"О, как!", — удивился я, глядя на возмущенную девушку. Вот только выдержки ей надолго не хватило. Звонко расхохотавшись, она вынудила меня признать:

— Туше!

— То-то! — Довольно мурлыкнула она, забирая уже пустую чашку. — Удачно съездить!

С этими словами она исчезла на кухне.

— Она… Серьезно? — Поинтересовался я, глянув на столь же задумчивую Сару.

Та пожала плечиками. И… Мне пришлось признать, что доля истины по поводу магнитов для взглядов в словах Ирмы есть.

— Да кто ее знает! — Усмехнулась собеседница, взгляд вполне отследившая. — Не знаю, с кого она пример берет, но с пару лет меня сестренка подкалывает довольно жестко. Теперь, как видишь, расширила круг целей.

— Чертов переходный возраст! — Вздохнул я, прекрасно помня, что сам творил в ее годы.

— О дааааа… — Как-то многозначительно протянула абрамова дочка усмехнувшись.

Из чего я сделал вывод, что у нее эти годы тоже прошли достаточно весело!

* * *

А хорошо, что я сегодня решил прокатиться на "Волге", а не прогуляться по своему обыкновению пешком! Вполне приличный транспорт получается, чтобы пусть и не с форсом, но и не оборванцем совсем уж подкатить к торговому дому Гончаровых. Благо и ехать было не далеко. Все основные конторы располагались на Пушкинском тракте. Центральный офис конторы моего противника исключением не стал.

Работал Данила-Чтоб-Его-Петрович на отца. И вряд ли в разбросанных по всему городу "вспомогательных" подразделениях. Был, конечно, шанс, что он, на правах сынка владельца, на свои обязанности подзабил. Однако стоящий прямо у парадного входа тяжелый армейский джип, стараниями местных умельцев превращенный едва ли не лимузин, давал неплохой шанс на то, что если придурок и страдает ныне фигней, то делает это в пределах здания.

Я аккуратно припарковал свою машину рядом. Парой движений поправив волосы и воротник пусть и не броской, но довольно дорогой рубашки, спокойно выхожу из машины.

Ствол в оперативной кобуре проверять не стал. Оружие у меня всегда в порядке!

— Добро пожаловать в Торговый дом семьи Гончаровых! Вас ожидают?

— С оружием нельзя!

Два голоса прозвучали одновременно.

Симпатичная девушка у стойки при входе на кобуру внимания не обратила. В ее обязанности входит посетителей своей фигуркой впечатлять и улыбаться широко, а вовсе не вот это все, с безопасностью связанное.

Зато от противоположной стены ко мне разом шагнули два "бультерьера", явно собирающиеся поинтересоваться, а кто тут у нас такой интересный приперся. В зависимости от ответа, гостю могут предложить сдать пистолет на временное хранение, либо пойти на хрен отсюда.

Делаю ленивый жест левой рукой. "Бультерьеров" откидывает к стене концентрированным порывом ветра. Не сильно. Почти нежно. По крайней мере, не один из них серьезно не пострадал. Но я и не рассчитывал сейчас на Дар. Вернее, рассчитывал, но не на этот! Сила слова сильнее кулака, верно?

— Родовой конфликт. — Произношу я заветные слова, открывающие очень многие двери.

— Ой, бля… — Севшим голосом протянула красавица брюнетка.

Здоровяки-охранники хоть и оказались более сдержаны в эмоциях, но к выводам пришли тем же самым.

— Красотка, могу я узнать, где мне найти Данилу Петровича? — Почти светски поинтересовался я.

— Еще чего! — Вскинулась деваха возмущенно, заставив "бультерьеров" слегка побледнеть.

Однако краска быстренько вернулась на широкие лица охранничков, стоило им заметить, как холеные пальчики девушки сложились в число три.

"Умно!", — решил я, вслух лишь бросив:

— Ну и… Живите! Сам найду!

С этими словами я выдвинулся к центральной лестнице, змеей обвивающей шахту лифта. Кстати, зачем он нужен в трехэтажном здании, я не понимаю от слова совсем!

— Данииииилаааа Петровиииич! — Протянул я громко. влетев на первый этаж, оказавшийся одним общим залом, с рядом небольших кабинетов справа и слева.

Однако выбивать двери в поисках интересующего меня лица не пришлось. Вон оно, лицо, четырех машинисток, собравшихся вокруг него в хоровод, впечатляет!

Появление мое, естественно, остаться незамеченным не могло. Обернулись в мою сторону клерки. Поймал я и несколько взглядом серьезного вида господ и дам.

— Добрый день! — Вежливо сообщил я всем присутствующим. — Меньшиков Николай Александрович. Родовой конфликт.

Глава 6

Глава 5

— Нууу… Подвинулся бы что ли, Твое благородие! — Прервал тишину после моего заявления дребезжащий голос.

По ногам же ударила "крепежная" часть швабры. Сдерживать свой богатырский замах эта фея чистоты не пожелала. И как тут возразишь? ЭТИ и одаренного бойца ниже плинтуса закатают без всякого Дара.

Впрочем, пол она уже домыла, и сейчас моя, относительно нее самой не богатырская фигурка, мешала донести разом пару ведер и щетку на длинной ручке и ту самую швабру.

Можно, правда, попробовать контрзаклятие…

— Извините! — Негромко сообщил я, освобождая проход. — А шваброчку мне не одолжите?

Дородная тетенька где-то между сорока ста двадцатью с подозрением покосилась на меня.

— А зачем тебе, милок? — Прошепелявила она. — Испортишь ведь, небось!

Удивительно все же сословие фей чистоты. Кого другого бы уже от стенки оттирали за подобное обращение к дворянину, а им все нипочем. Это даже не правило, прощать им такие "огрехи". Все гораздо хуже — здесь в свои права вступает Ее Величество Традиция. Как придворным шутам прошлого, феям позволено куда больше, чем остальным. Издревле это считается своего рода компенсацией за их нелегкий труд.

Подобным набором привилегий в свое время обладали шуты. Вспоминается