дальнейшем развитии событий и долгое время считал Леху погибшим. И, как рассказал его товарищ после встречи, взрыв действительно оказался невероятной силы. Никто из тех, кто находился в переходе, не выжил, кроме него самого. Леху откопали из-под завалов спустя три дня. Что удивительно, на теле не было ни царапины, но сам он находился в глубокой коме. А еще более удивительно, что он вышел из этой комы сам, так как никаких госпиталей, санитаров и медикаментов в первые годы после Катастрофы не было. По сути, вся помощь Стервятнику заключалась в том, что его отряхнули от пыли и уложили на старый матрас в дальнем углу станции, лишь изредка поглядывая, жив ли он еще.

И когда Сэм встретил Леху на «Площади Ленина», это событие осчастливило их обоих, ведь Леха также считал, что Сэм не добрался до метро и погиб.

— О, Сэм, привет! — послышался голос друга. Леха подошел к комнате со стороны душевых. — Извини, я немного задержался, сейчас быстро соберусь и идем. Заходь пока.

Он открыл дверь, и они зашли внутрь. Сэм, не имея возможности обойти рюкзак, перешагнул его, точно за секунду до того, как Леха закинул туда фильтр для противогаза. Лишней площади на станции было не много, поэтому жилой блок представлял собой часть пролета подземного перехода, который разделили на крохотные секции в пару квадратных метров – их далеко не всем хватало даже на то, чтобы растянуться в полный рост во время сна. Сэм удивлялся, почему Леха выбрал именно комнату, а не палатку. Сэм сел на раскладной диванчик, который был единственной крупной мебелью в этом помещении. Все остальные вещи висели в пластиковых ящиках под потолком, откуда Леха и доставал снаряжение.

Пока Сэм ждал, он заметил, что кроме компактной керосиновой лампы, прибитой к стене, помещение также освещалось электрическим светильником на полочке под потолком. Светильник другу подарил Сэм очень давно на день рождения. Этот подарок имел одну особенность: небольшую солнечную панель на аккумуляторе, позволявшую ему заряжаться от солнечного света. Тогда Стервятник иногда еще выходил на поверхность и постоянно брал с собой аккумулятор, чтобы его зарядить. Вечерами у Лехи всегда была одна из самых освещенных комнат.

— Ты что, — спросил он, — выходил на поверхность?

Стервятник на секунду замер, анализируя вопрос. Затем поднял голову, увидел куда смотрит Сэм и, догадавшись, о чем идет речь, ответил:

— А, ты про светильник? Да попросил тут грузовичка захватить подзарядить, когда он выходил.

Грузовичками профессиональные сталкеры называли людей, которые выбирались на поверхность не по собственной воле, а скорее, как обслуживающий персонал станции. Бывает так, что не хватает материалов, мебели или каких-то важных ресурсов, которые можно легко и быстро добыть на поверхности поблизости. Для этого в каждом объединении существует отдельная вакансия, на которую часто идут те, кто мечтает стать сталкером, но пока не готов окунуться в профессию с головой. Как правило, грузовички не имеют богатого опыта, военной подготовки или уникальных знаний по выживанию на поверхности, и их основная задача – пройти десяток метров до ближайшего здания, взвалить на себя какой-нибудь стол и быстро вернуться назад. Такие вылазки занимали не более получаса, что и удивило Сэма. Грузовичок не мог зарядить светильник за одну ходку.

Сэм хотел расспросить про детали, но не успел открыть рта, как Леха сказал:

— Так, я в принципе готов. Ну что, идем?

— Да, пожалуй, пора, — ответил Сэм.

Они вышли из комнаты, Леха закрыл дверь на замок и направился к эскалатору. Сэм последовал за ним, но на полпути остановился. Вопрос со светильником не покидал голову сталкера, и он придумал как можно проверить этот момент.

— Что такое? — спросил Леха.

— Иди вперед. Нужно зайти к начальнику станции и быстренько у него спросить, не известно ли ему что-нибудь о вояках.

— Да, хорошая идея.

— Иди к вокзалу. Я догоню.

Леха начал спускаться, а Сэм пошел в обратном направлении, в сторону кабинета начальника. Служебные помещения также находились в подземном переходе, в противоположной его части относительно выхода к эскалаторам. Из-за дефицита места гермодверь перехода здесь давным-давно заложили кирпичом и перестроили эту часть под технические помещения, склады и кабинеты персонала станции. Поэтому кабинет начальника тоже находился здесь.

Вход охранялся, но Сэма пропустили без всякой проверки документов. Личная охрана начальника хорошо знала Искателя и даже не обратила на него внимания.

Сэм постучал несколько раз и, не дожидаясь ответа, вошел. Виктор Андрианович, он же Сократ, бывший декан педагогического университета, а ныне начальник станции, сидел за огромным дубовым столом, занимавшим почти все помещение. Сократ имел чувство вкуса и ценил чистоту и минимализм, поэтому кроме стола, офисного кресла, пары стульев и небольшой книжной полки за спиной, в кабинете не было ничего лишнего. Разве что роскошная люстра под потолком ярко освещала лысину начальника, которой тот ничуть не стеснялся и даже отдельно ее полировал.

Виктор Андрианович получил свое прозвище вовсе не из-за внешнего сходства с великим философом: сам он был крупным пожилым мужчиной, некогда спортивного телосложения, которое давно уже сменилось округлым животом. Все было проще: прозвище ему дали за то, что он часто любил упоминать цитаты этого деятеля в разговорах.

— О, Сэм! — поприветствовал Виктор Андрианович. — Рад тебя видеть! Проходи, присаживайся. Слышал, что ты вчера вернулся. Решил тебя не беспокоить. Рассказывай, что там, как дела на поверхности? Принес что-нибудь интересного?

— Нет, Сократ, ничего не принес, ходка была рабочая, и сейчас я снова ухожу в рейд, поэтому пообщаться не успеем.

— Что же, жаль, я думал, ты пришел рассказать что-то любопытное, — разочаровался Сократ.

— Расскажу обязательно, когда вернусь, даже больше расскажу, чем есть. Но сейчас у меня мало времени. У меня к тебе есть очень важный вопрос.

— Так?

Сэм еще немного подумал, что именно стоит рассказать Сократу, про Леху или про Альянс, и решил зайти через второй вариант. Виктор Андрианович всегда был ответственным и работящим мужиком, в вопросах управления станцией и решения главных проблем в обеспечении комфортной жизни он принимал активное участие и всегда здраво подходил к любой проблеме, поэтому, возможно, мог что-то сказать и про неожиданное появление военного. А вот о Стервятнике ему лучше не знать, незарегистрированные выходы начальнику станции очень не нравились и были под неофициальным запретом.

— Этот мой выход на поверхность, с которого я вернулся, был для Военного Альянса.

— Да ладно! — от удивления Сократ