Шрифт:
Закладка:
А если свернуть с этой каменной дорожки немного в бок, можно через несколько минут увидеть оранжерею, которую он выстроил специально для меня…
Я закрыла глаза и попыталась выкинуть все эти непрошенные воспоминания из головы.
Дура. Глупая, наивная дура, которую развели фальшивой заботой. Для Валуа с его деньжищами, и стадион за день построить не проблема, а тут — небольшая оранжерея.
До меня только сейчас, здесь, в тишине ночного безмолвия стало доходить, насколько были неискренними и напускными его внимание и забота. Всё то, что ещё недавно согревало сердце и давало надежду на счастливую жизнь, превратилось в зловонную грязь.
И ведь некого винить, кроме самой себя.
Повелась, как идиотка, на красивые слова об истинных парах, о том, что оборотни жизнь свою положат за пару и ребенка. А Этьен…
Как там говорил доктор: может, это не Этьен оказался таким плохим — может, это вы таким его запомнили. Мол, детская травма; отец, принуждавший мать… И конечно же, «человеческая психика часто выкидывает подобные фортеля, перенося одни воспоминания на другие, накладывая события и чувства друг на друга».
Нет, Натан, конечно, был ещё как убедителен, но я — то сама должна была заподозрить, что мной просто крутят.
В висках раздражённо пульсировала зудящая головная боль — сказывалась и нервное перенапряжение, и бессонница. А вот какой — то злости на собственную доверчивость не было — я хорошо понимала, в насколько разных лигах находимся мы с Этьеном.
Если он только пожелает — проглотит меня целиком, и не поморщится… с его- то возможностями.
Наймёт тысячу разных специалистов, уговорит мои лучших друзей и близких родственников…Я была уверена, реши Этьен приобщить бабушку и дедушку к моему «окучиванию», те уже давно были бы здесь, в Испании, доказывая мне с радостными улыбками на лицах, что нет ничего лучше расы оборотней.
И даже бы так и говорили — вот, Тая, отец бы тобой гордился, а мама была бы за тебя несказанно счастлива.
Ага.
В одном Натан, кажется, всё же был права: дети часто копируют своих родителей, и я… я сама того не замечая, почти полностью скопировала пусть своей матери.
Психология? Или всё же судьба?
Прижав ладони к губам, я горестно вздохнула. И что дальше? Если бы я могла хоть немного надеяться, что к дочке Валуа будет относиться по — другому. Пусть меня третирует, как хочет, но не дочку… Однако в его стае у девочек всего одно место — подстилки и прислуги.
Я глубоко вздохнула и решила, что утром найду Альфу Баева и поговорю с ним о будущем. Мне надо было точно знать, какие возможности у меня есть — и на что я могу рассчитывать.
Правда, искать Альфу мне не пришлось — он сам постучался в мою дверь ранним утром.
— Тая? — спросил он. — Можно войти.
Я как раз сидела в кресле и молча смотрела на зарождающийся день. Пейзаж за окном был прекрасен, но мне почему- то жутко хотелось в горы… Наверное, день опять будет жарким.
Уйдя глубоко в свои мысли, я не сразу поняла, что до сих пор не ответила на вопрос Кирилла Баева.
— Тая? — терпеливо повторил свой стук Альфа.
— Да, Альфа. Конечно, входите.
Дверь открылась, и в комнату вошёл нахмуренный Кирилл Баев. Несмотря на очень раннее время, кто — то уже сильно испортил ему настроение.
— Илья! — рявкнул он, видимо, подгоняя замешкавшегося в коридоре врача. Илья Романович, войдя в спальню, коротко мне кивнул — и молча застыл у двери.
— Этьен вернулся? — вздрогнула я.
— Если бы. — Альфа Баев нахмурился. — Всё значительно хуже.
— Хуже? — я подняла на Альфу недоуменный взгляд. Что может быть хуже возвращения Этьена?
— Он осторожно, но всё же отказался от моего предложения вернуть всё назад, отказался от коттеджа на моей территории — и требует поговорить с тобой наедине.
— Это опасно? — напряглась я. А потом сама же ответила. — Разговор — только предлог… Он уже отказался возвращаться к тому, что было.
Я подняла испуганный взгляд.
— …значит ли это, что…?
Кирилл Баев кивнул.
— Да. Он, скорее всего, потребует тебя. Твоего возвращения в Ангулем.
— Что? — ошарашено протянула я. — В Ангулем?
И в тот же момент отчетливо представила себе как Этьен — всё тот же Этьен, который недавно носил меня на руках в туалет, заботливо кормил бульоном и деликатно заказывал одежду большего размера — он запрёт меня в своём замке, в какой — нибудь из свободных подземелья клеток, а сам пойдет дальше развлекаться с доступными девками.
Сделав ещё один шаг назад, я представила уже другое: не свою жизнь в клетке, а жизнь моего ребенка, для которого Ангулем станет родным домом. Я представила себе свою малолетнюю дочь, бегающую по замку, играющую в одиночестве среди пустых мертвых галерей, и невольно становящуюся свидетельницей всего того непотребства, что творится там — пока её отец, не обращая никакого внимания на «ещё одну самку», будет пытаться слепить сына — наследника с одной из своих горничных.
Я поёжилась от ужасающей перспективы.
— Лучше убейте прямо здесь, Альфа!
Альфа Баев поджал губы.
— Этьен пока не выдвинул прямого требования о твоём возращении. — Баев внимательно посмотрел на меня. — Но я хорошо знаю своего кузена. Да и честно говоря, я бы действовал также.
— Таечка, — подал голос Илья Романович, всё ещё стоящий у дверей. — Я представляю, как вам сейчас трудно…
— Да? — обернулась я к своему бывшему… или опять нынешнему доктору. — Вы тоже были замужем за Валуа?
Пока доктор молча разводил руками, Кирилл Баев несколько раз насмешливо фыркнул.
— Рад, что ты не теряешь чувство мужества, — обратился он ко мне. — Потому что решение будет не простым.
— Я не вернусь к нему, — замотала я головой. — Кирилл Владимирович, вы обещали, что не отдадите меня Этьену!
— Илья? — коротко позвал Альфа. — Обрисуй Тае полную перспективу.
— Тая, вопрос не в том, что наш Альфа собрался тебя «отдавать». Вопрос в том, что тебе надо доносить ребенка — а это практически невозможно без помощи отца. Во время беременности, оборотницы нуждаются в ментальной подпитке отца ребенка. Если Этьен не согласится вернуться сюда на прежних условиях, единственный выбор, который у тебя останется — это либо подчиниться мужу, либо рискнуть беременностью.
— Я бы хотел, чтобы ты знала, — осторожно взял меня за руку Кирилл Баев. —
