— А помнишь, я тебе сирень подарил?

— Помню, как не помнить. Такой букет. На весь дом запах был. А как ты мне предложение делал, помнишь.

— Да на колени встал, а пиджак то по швам и разошёлся.

— Ты потом весь вечер так и проходил. А как первенец то наш родился ты тогда всю ночь под роддомом простоял.

— Да.

— А как второй то заболел

— Да я тогда за доктором в район пешком пошёл.

— А помнишь, как я к маме уехала на три дня, а ты с ними остался.

— Не надо о грустном.

— Господи что тут творилось, когда я вернулась

— Ну ладно мы же потом все убрали

— Убрали, убрали… А знаешь, я ту сирень на всю жизнь запомнила. Ведь были букеты и до неё и после… Но этот букет я как сейчас помню. Как ты стоял с ним на коленях с разорванным по всей спине пиджаком, а глаза были потерянные и смотрели на меня как на единственную надежду. Я тогда сразу поняла, что все отходила в девках.

— Да чего только не было — Он взял её за руку. Они сидели напротив свадебной фотографии как два дерева, что посажены рядом. От прожитых вместе лет становясь только ближе.

Вселенная, которую ещё предстоит познать

Машина вырвалась из тьмы леса, и выкатила к морю. Она зависла в пустоте песчаных дюн, уткнувшись колёсами в прибрежную полосу. Небо было ещё светлым. Солнце тонуло в волнах, окрашивая всё вокруг красным. Как только машина замерла, она сбросила босоножки, выскочила из машины и понеслась за солнцем, утопая ногами в ещё тёплом песке. Она бежала, разбрасывая, ногами, золото песка. Ветер развивал её волосы, а солнце тонуло в красных волнах. Ну, вот оно скрылось, и она упала на колени, там, где жёлтые барханы, становятся синими, и обретают подвижность. Она протянула руки в след солнцу, и запела:

«Звезды с неба падают бисером

Я сижу на окне под звёздами

Жду удачу, удача близится,

Нависает удача гроздьями.

Жизнь на Марсе, смерть на Юпитере,

На луне есть лунные кратеры,

А Гагарина зря обидели-

Принесли похоронку матери»

Он вынул из багажника топор и берёзовые поленья. — Смотри, смотри какой закат. — Она бежала к нему, показывая туда, где солнце роняло свои последние лучи, погружаясь в красное волнующееся море. — Смотри это словно зарево от взлетающей ракеты. Она уходит в космос, а за ней столп огня. Мощно, да?

— Да. Где будем делать костёр?

— Не знаю. Вот скажи мне, как такое возможно, что бы взять и создать ракету? Это ж её придумать нужно было?! Ты только представь себе.

— Это только кажется не возможным. Но если знаешь, как устроен двигатель внутреннего сгорания, то остальное уже не так непостижимо.

— Ну, ты только подумай, это ж надо было додуматься, как это?!

— Человек этим занимался. Я разложу костёр здесь? Здесь не так ветрено.

— Да, но всё-таки. Это нужно было только об этом и думать?!

— И при том не одному поколению. Это труд многих. Есть будешь? — Топор вошёл в полено, и оно раскололось.

— Нет, банан съем. Всё-таки это потрясающе.

— Это да, труд не рядовой. — Тонкие щепки легли на газету, спичка зашипела, пламя вспыхнуло, и газета захрустела, охваченная пламенем.

— А мне кажется, здесь нужно было иметь особенный дар, дар создать, что-то не постижимое.

— Возможно. — Огонь охватил щепу и перекинулся на поленья. Они затрещали, разгораясь в сгущающихся сумерках.

— Скажи, а ты веришь, в связь между людьми? — Она смотрела как огонь, обхватывает все поленья, становясь с ними единым целым.

— Не знаю, как тебе сказать?

— Скажи как есть.

— Это сложный вопрос…

— Только без философии.

— Если просто, то да.

— То есть если с одним человеком, что то происходит, то другой это чувствует?!

— Да.

— А почему это не со всеми работает?

— В смысле?

— Ну, вот с кем-то там, — Она показала на огни. — Это не работает, а с тем, кто тебе знаком, на оборот? Вот с тобой, например.

— Я думаю, что между близкими людьми возникают тесные связи, через которые, они чувствуют друг друга. На этот вопрос хорошо ответил Экзюпери.

— В маленьком принце?

— Да, и не только в нём.

— А ты всё у него читал?

— Да.

— Всё, всё?

— Всё.

— Какой ты умный и начитанный.

— Да, нет, — Сказал он, ощущая свою значимость. — Не такой уж я, и начитанный.

— Начитанный, начитанный, вон, сколько всего знаешь.

— Ну, хорошо. — Берёзовые поленья стали красными, и раскалёнными, как закат. Свет от них падал ей на лицо, и оно мерцало его оттенками. Она сидела, погрузившись мыслями в тепло костра, и казалось, не о чём не думала. Он поправил полено, красная искра отлетела от него и погасла во тьме.

— А как ты думаешь, Гагарин знал, на, что идёт? Или он просто так любил летать, что не думал о том, что может не вернуться.

— Я думаю, он понимал, на, что идёт.

— И всё-таки пошёл? Почему?

— Может быть, он понимал, что это один из самых важных шагов для человечества, и, что он оказался в числе тех, кто может его сделать. Как ты думаешь, мог он отказаться от этого, ради сохранения своей жизни?

— Нет, я думаю, он был смелым человеком.

— Вот потому он и оказался там. — Она посмотрела на небо — Смотри сколько звёзд.

— Море звёзд. «Ночью, когда ты будешь смотреть на небо, ты увидишь мою звезду»

— Здорово сказал.

— Это не я.

— А кто?

— Экзюпери.

— Как он чувствовал небо. Ведь, что б так написать, нужно очень любить небо. Я думаю Гагарин, тоже очень любил небо. Потому и стал, первым человеком, ступившим на луну.

— Куда ступившим?

— На луну.

— Ты это где прочла?

— Нигде, это все знают.

— Я не знаю.

— Ну, вот есть хоть, что то, что ты не знаешь.

— Я хочу сказать, что никогда не слышал о том, что Гагарин был на луне.

— Вот, теперь и ты об этом знаешь.

— Послушай меня, только очень внимательно.

— Хорошо.

— Гагарин, никогда не был на луне.

— Ну, да, а кто там был?

— Там были Американцы.

— Да, ладно!

— Я не шучу, мне сейчас вовсе не до приколов. Я вообще не понимаю, как можно, прожить четверть жизни, и не знать таких знаковых вещей?

— А Гагарин тогда где был?

— Гагарин, был первым человеком, облетевшим земной шар, на космическом корабле.

— Что и всё?

— Тебе этого мало?

— Ну, мог бы хотя бы и