Гораздо критичнее был автор разоблачительной статьи о БРП в виленской «Новой России»: «Перечислять все боевые подвиги „братчиков“, о которых пишет автор, и которым посвящает свою книгу, нет надобности, ибо это — сплошная фантазия-вымысел, могущая вызвать только улыбку и жалость к издательству „Медный Всадник“, которое, очевидно, так же как и ген. Краснов, пало жертвой тех аферистов, которые бесстыдно давали свои сенсационные лживые сообщения»[463].

Рецензенту и в голову не могло прийти, что Брат № 1 и директор «Медного всадника» — одно и то же лицо!

* * *

Однако же главной причиной успеха «проекта БРП», кроме умения Соколова убеждать «спонсоров» и других добровольных радетелей Братства, а также поддержки влиятельных «рекомендателей», был мифологизм мышления определенной части русской эмиграции. Грандиозный социальный катаклизм, вызванный мировой войной, митрополиты антонии, атаманы красновы и прочие палеологи были склонны объяснять заговором — сначала германским, затем жидомасонским или иного комплота темных сил, для простоты именуемого Третьим интернационалом. В самом деле, чем иным можно было объяснить, что какие-то «псевдонимы» — все эти ленины, сталины, троцкие, каменевы водворились в Кремле? Но если неведомые ранее миру люди подполья сумели стать властью в России, значит, их методы борьбы были вполне эффективными. Следовательно, надо бить врага его же оружием — террором, неосуществимым без заговора. Если успех сопутствовал всем этим ссыльным и каторжным, которых знала раньше в лицо лишь кучка сообщников да агенты наружного наблюдения по фотографиям, хранившимся в картотеке Департамента полиции, а теперь узнают миллионы людей, то почему такое же не может случиться с благонамеренными кречетами и дергачами? Воплощенными Красновым в светлом образе Белой Свитки. Если батьку Махно, ставшего при жизни почти мифом, можно встретить на парижских улицах, то почему не поверить в реальность атамана Клима? Надо сказать, что поразительное легковерие достаточно опытных людей во многом извиняется фантастической реальностью русской революции и Гражданской войны.

Бурцев, Амфитеатров, Гучков и другие политики и литераторы призывали использовать опыт русских революционеров, в особенности «классиков» терроризма — народовольцев. Нам неизвестно, сознательно или нет Соколов использовал «модель» «Народной воли», но пронумерованные братья и Верховный круг БРП поразительно напоминают народовольческий Исполнительный комитет и его агентов. Причем в случае ареста член Исполнительного комитета должен был признавать себя всего лишь агентом, поддерживая легенду о всесилии и неуловимости ИК. Агентом Исполнительного комитета представился на суде по делу о цареубийстве 1 марта 1881 года лидер партии Андрей Желябов.

* * *

Исследователи, упоминающие о БРП, склонны считать, что в основе ее сводок лежат все же какие-то реальные события — деятельность остатков отрядов савинковцев или Булак-Балаховича, белорусских «дружин Зеленого Дуба». На самом деле во второй половине 1920‐х годов (а именно к этому времени относится появление сводок БРП о деятельности его дружин) никаких остатков савинковцев и прочих вооруженных формирований 1920–1921 годов на территории СССР давно не существовало; сведения о деятельности «дружин Зеленого Дуба», приводимые в сводках БРП, носят легендарный характер. Полагаю, что эти «белорусские партизаны» — родные братья Клима, Кречета и Дергача. Впрочем, атаманом Дергачом представлялся вполне конкретный деятель и, по неслучайному совпадению, литератор, хотя и гораздо менее известный, нежели Соколов. Но об этом ниже.

Практически все тексты «Русской Правды» были написаны самим Соколовым-Кречетовым[464]. Крайне редко и в значительной степени случайно на страницах РП появлялись тексты других авторов — рассказ И. С. Шмелева, стихотворение Марианны Колосовой. Им же, возможно, при участии секретаря Верховного круга А. Н. Кольберга, брата № 14, фактически единственного сотрудника Соколова в Берлине во второй период существования БРП, составлялись сводки о «боевой» работе БРП в СССР.

После смерти и Соколова, и Амфитеатрова вдова последнего, И. В. Амфитеатрова, писала Бурцеву о Брате № 1: «Теперь стараются его обсахарить, но, на самом-то деле, сводки стряпались, не выходя из кабинета, его больным мозгом. Это, конечно, несчастье, болезнь, за которую больной человек не ответственен, но нельзя же обижаться на здоровых, если они под этим не желают подписываться. И, — вполне разумно добавляла Амфитеатрова, — кроме того, когда знаешь, что и все предыдущее, когда человек был здоров, так же строилось на лжи»[465].

Сводки составлялись, по-видимому, по большей части по советским газетам и по сведениям, сообщавшимся представителями БРП в пограничных с СССР государствах. Отделы Братства были созданы все теми же Соколовым и Кольбергом в основном для сбора пожертвований, рассылки «Русской Правды» и получения информации.

В отделы входили весьма странные люди, вперемешку откровенные проходимцы, идеалисты, информаторы ГПУ. Руководителем Виленского отдела был белорусский сепаратист (впрочем, «перековавшийся» вскоре в полонофила), драматург, публицист и музыкант В. В. Адамович, он-то и именовал себя атаманом Дергачом. Начальником подотдела был О. Трайкович, помощниками по литературно-агитационной части — Сиверс-Гапанович и Иван Пешко, скрывавшийся под псевдонимом Иван Густолес. По утверждению виленской газеты «Новая Россия», Иван Густолес получал 2–3 тыс. экземпляров РП для переправки в СССР. На самом деле большая их часть оказывалась в конечном счете в мелочной лавке и использовалась для заворачивания селедок. «Братчики» собирали деньги у антибольшевистски настроенной публики, которые впоследствии тратили по большей части на себя же и, возможно, какую-то часть посылали в Берлин.

Среди этой компании оказался и экзальтированный юноша Трайкович, боготворивший великого князя Николая Николаевича и говоривший, что он обязан служить России, как завещала ему перед смертью покойная мать. Кончилось это дело тем, что Трайкович отправился в советское полпредство в Варшаве и пытался застрелить советского дипломата, однако сам был убит[466].

Сведения о деятельности отрядов «Зеленого Дуба» и антибольшевистском терроре в Белоруссии, которыми Адамович снабжал БРП, были чересчур фантастичны даже для Соколова-Кречетова, и в 1928 году в верхушке организации возникли подозрения, не является ли «Дергач» провокатором и агентом ОГПУ. Однако в результате состоявшегося разбирательства Адамович-Дергач, к тому времени высланный из Польши, был оправдан[467]. Вряд ли следовало ожидать другого исхода — разоблачение «атамана Дергача» нанесло бы смертельный удар предприятию Брата № 1.