— Ни хрена подобного. Мы, наоборот, слишком долго тормозили. И насчёт жены я утрясу всё в ближайшее время. Там есть определенные сложности и препоны, которые мне чинит её семейство, но всё это решаемо. Обещаю тебе, скоро все закончится.

Не отвечает, только мнётся и кусает нервно губы. Поэтому я дожимаю её максимально, чтобы уже завершить на сегодня весь этот мексиканский сериал.

— Ты мне веришь, Лера?

Несколько убийственно долгих секунд глаза в глаза, и я всё-таки получаю свою безоговорочную капитуляцию.

— Верю.

Блядь, ну наконец-то!

— Спасибо тебе за это, — тяну хрупкую фигурку на себя и стискиваю её в объятиях, зачем-то думая о том, насколько проще стала моя жизнь, если бы в ней действительно не было Айзы и семейки Ильясовых.

А так…

Отмахиваюсь от этих утопичных дум и, снова подхватывая Леру на руки, несу её на второй этаж, где укладываю в кровать и сам ложусь рядом. Наши обнажённые тела переплетаются в спутанный клубок, лениво искрящийся электричеством. В груди бродит непривычное, но приятное тепло, а мозг в опасных дозах производит эндорфин. Я снова пьяный.

Причина? Лера.

Ей ничего больше делать не надо, чтобы осчастливить меня — просто вот лежать рядом в одной постели и медленно перебирать пальцами волосы на моём затылке.

Хочется урчать…

— Завтра поедем и купим тебе всё, что потребуется, Лера, — вяло выдавливаю из себя, почти наполовину погрузившись в сон.

— Завтра понедельник. У тебя работа, — осторожно прижимается губами к моим губам и чуть трётся о них.

— Да, пошла она на хуй, — рублю я, мечтая снова оказаться на далёком тропическом острове наедине со своей девчонкой. И чтобы никто не смел вмешиваться в наш рай на земле.

— Дань, — шипит с упрёком. Не любит, когда я матерюсь.

— Ничего не знаю, — фыркаю, но улыбаюсь, когда Лера начинает покрывать моё лицо лёгкими отрывистыми поцелуями, — ты важней.

Через секунду засыпаю…

А просыпаюсь, кажется, через тысячу лет, впервые за много лет выспавшись, как медведь после спячки. Несколько минут просто лежу, не понимая толком, где нахожусь и кто я вообще такой. Смотрю на часы, на прикроватном столике — почти полдень. Вот это я дал жару! И потихоньку я начинаю приходить в себя и соображать.

Так, а собственно! Где моя добыча?

И снова внутри что-то отчаянно сжимается от мысли, что Лера могла уйти. Нереально бесячее ощущение, но я не способен его игнорировать. Эта злоебучая неуверенность в себе. Срываюсь с кровати и как есть, в костюме Адама чуть ли не бегу вниз. Но спустя всего пару шагов торможу, почти сбитый с ног умопомрачительными ароматами.

— Я сдох и попал в рай? — бормочу недоумённо, но продолжаю двигаться по запаху, словно полицейская ищейка.

Выруливаю на кухню и прикусываю кулак, чтобы не подавиться восторгом.

Там Лера. В моей белоснежной футболке, достающей ей до середины бедра. Мокрые волосы собраны на макушке в небрежную шишку и заколоты двумя китайскими палочками. Она стоит на носочках, задумчиво перебирая баночки со специями в верхнем шкафчике и выискивая, очевидно, что-то определённое.

На столе, прикрытое полотенцем, стояло какое-то блюдо. На плите томилась кастрюлька с загадочным содержимым. А в приоткрытой духовке виднелись какие-то мудрёные рулетики.

— Скажи, ты настоящая? — выдохнул я, скользя взглядом по алым губам Леры, которые приоткрылись от моего неожиданного появления.

— Ой! — пискнула и прижала баночку с чёрным перцем к груди. — Ты меня напугал.

— Ты меня тоже. Я проснулся, а тебя нет, — делаю шаг ближе. Она манит меня, сопротивляться бессмысленно.

— Ты не против, что я тут похозяйничала? — обводит руками кухню, а сама пятится от меня, видя мой шальной взгляд.

— Не против, если ты меня поцелуешь, — медленно, слово тигр, крадусь к ней, а через пару секунд набрасываюсь на девушку, жадно ощупывая каждый сантиметр её божественного и такого желанного тела.

— Дань, что ты…?

— Молчи, женщина! Время грешить…

Прихватил за шею, врываясь языком в её сладкий рот, а затем крутанул девчонку и подтолкнул к обеденному столу, где уложил её грудью на его крышку. Задрал подол футболки и сладко оттрахал.

Заебись!

— Вот теперь точно доброе утро, — принялся покрывать её поясницу короткими, отрывистыми поцелуями, довольный как слон.

Лера же в ответ могла только удовлетворённо улыбаться и смотреть на меня абсолютно поплывшим от кайфа взглядом.

К столу мы вернулись только спустя минут двадцать, когда оба сходили в душ и привели себя в порядок после чувственного марафона. Райская снова вернулась к недоготовленным в духовке загадочным рулетикам, а я принялся варить себе кружку бесстыдно крепкого кофе, спрашивая между делом Леру в лоб:

— Тебе как прежде? Зелёный с лимоном? — выдал базу и завис, сам не понимая до конца, зачем запомнил любимый напиток девушки.

— Да, спасибо, — кивнула она и указала на машину, которая уже перемалывала кофейные зёрна, — а там у тебя лунго?

— Да, — просто ответил я и улыбнулся Лере, удивляясь уже привычной волне тепла, окатившей мои внутренности.

Приятно, чёрт возьми.

— Ладно, товарищ кофеман, садись, попробую тебя накормить.

— Почему попробуешь?

— А вдруг тебе не понравится? — и я неожиданно заметил, что Лера, стараясь это скрыть, страшно волнуется. Её выдали руки, которыми она отчаянно стискивала кухонное полотенце и губы, которые она нервно покусывала.

Глупышка.

— Понравится, Лера. Я в восторге от всего, что касается тебя.

Тут же покраснела и отвела глаза. Ну какая же милая. Так бы и сожрал вместо этого чёртового завтрака. И вообще, ей бы одной питался утром, в обед и вечером. И ночью бы тоже хомячил без перерыва на грёбанный сон. П-ф-ф, кому он нужен вообще?

Хотя, признаться честно, слова свои, так необдуманно сказанные, пришлось тут же взять обратно, потому что Лера реально умела готовить. Я умял всё, что она мне предложила: овсянку с ягодами и орехами, запечённые в духовке яйца в беконе и с овощами, а также нежную творожную запеканку.

Клянусь, если бы я уже не был женат, то в тот же миг, сытый и довольный, выпалил бы ей, что-то типа «выходи за меня?». Но так как я был на веки вечные несвободный, то мне оставалось лишь уминать всю эту вкусноту за обе щеки и любоваться счастливым личиком Райском, которой было в высшей степени приятно, что я заценил её