– Что? – возмутилась девочка Юноти. – Ты сам попросил меня говорить!

– Верно, – пробурчал Вей Ши. – Не сердись. Дай еще воды.

Принцесса с прищуром посмотрела на него и приложила мокрую ладонь к тигриному лбу.

– Ты все же какой-то не такой. Заболел? – спросила она неуверенно и поднялась. – Слишком вежливый. Сам на себя не похож. Ни разу не сказал, что я тебе надоела. Помогаешь вон. Кто тебя усыпил? – спросила она уже от ручья.

– Дед, – ответил он тяжело. Он не хотел говорить, но это было нужно, чтобы не спать. – Он может погибнуть.

– Ох, – глаза ее широко распахнулись, и в них не было ни проблеска воспоминаний. – Его нужно спасать, да? Как ты это сделаешь?

– Для начала мне нужно прийти в себя здесь, – Вей помотал головой, – а для этого нужна вода из моей ментальной энергии. А затем надо проснуться там, где я сплю сейчас. Хорошо, что наша привязка притянула меня к тебе. Если бы не она, я бы не очнулся еще несколько дней.

– На самом деле я тоже рада тебя видеть, – пробормотала Каролина. – Я скучаю по Тафии и храму, и дедушке Амфату, и Четери, и нашим рисункам. А ты?

Вей благоразумно не стал отвечать и продолжил лакать из ее рук. И вдруг он осознал, что и ему приятно ее видеть – и даже голос нынче не раздражал, а звонкой нитью вытягивал из сна.

– Тебе бы подошло имя Кейя, Звонкий Ручеек, – проговорил он, облизываясь. – Твое имя грубое, совсем тебе не подходит.

Девочка выпрямилась и очень уверенно ответила:

– Вот теперь я вижу, что это ты. Мне нравится мое имя, и это ты грубый, а не оно. – Она задумалась и милостиво разрешила: – Хотя можешь звать меня Кейя, если тебе сложно его выговорить. Слу-у-шай, – она посмотрела на руки. – Мне надоело бегать туда-сюда. Тут же все создано твоим воображением? Может, тебе траву поесть или землю? Или могу коры принести погрызть… Какая тебе разница, они же все из одного вещества?

– Траву можно, – и Вей клацнул зубами, срезая несколько травинок, – а землю не выйдет.

– Почему?

– Потому что мы существуем в наших ощущениях, которые моделирует мозг, исходя из сенсорного опыта или нашей памяти. Для нас земля и камни несъедобны. Мозг это знает. Его не обмануть.

– Тогда… – Она шагнула вбок, склонилась и попыталась поднять тигра, обхватив под живот. – Да вставай же, ты не можешь быть тяжелым, ты воображаемый! Вставай и иди сам к ручью.

– Я не могу, – проворчал Вей Ши. – Пытался уже.

– Еще попытайся, – пропыхтела она. – Ну, давай же! Вперед, киса!

Он старался – и девочка-ручеек старалась тоже. Но сон, было отступивший, снова стал сжимать голову тисками – и Вей, едва приподнявшись, повалился обратно, чуть не прижав собой отскочившую принцессу.

Она подползла к нему, так же тяжело дыша, как и он, прислонилась спиной к боку…

– Не понимаю, – сказала с удивлением, – ведь всего этого не существует. Почему же ты такой тяжелый?

– Все потому же, – объяснил Вей, чувствуя, как ходят его бока. – Ты знаешь, что тигры тяжелые, поэтому я тяжелый. И я знаю. Себя не обмануть.

– Но ты же как-то создал этот лес и ручей из ничего? – непонимающе проговорила принцесса. – Значит, можешь менять? Или превратись… ну, хотя бы в кролика, я тебя отнесу.

– Сил нет, – буркнул Вей. – Ни меняться, ни менять. Эта лакуна создана моим воображением и существует в нашем общем ментальном пространстве. Чтобы ее изменить, нужны усилия, а мой мозг сейчас подавлен, ментальные способности блокированы.

Каролина вдруг захлопала в ладоши и поднялась.

– Но мой-то нет! – радостно сказала она. – А пространство наше общее!

Вей посмотрел на нее, чувствуя себя совершенно по-дурацки, что не додумался сам.

Девочка-Кейя пальцем по земле начертила ручейку новое русло прямо к морде наследника, закрыла глаза – и Вей даже не ожидал, что получится так быстро. Но голубая, словно нарисованная краской вода мигом поменяла направление и потекла к нему. Старое русло на глазах поднималось, зарастало травой.

Когда принцесса открыла глаза, Вей Ши пил, быстро, старательно, чувствуя, как истончаются дедовы запреты на сознании, как становится легче дышать и думать. Он уже ощущал связь со своим телом, и совсем немного оставалось до того момента, когда можно будет к нему прорваться.

– Ой, меня, кажется, будят, – девочка закрутила головой, мгновенно истончаясь в дымку. – Утро, что ли?

Вей зарычал, прыгая в ручей и давясь водой – слишком долго спит, долго.

– Ты там осторожнее, – Кейи-ручейка уже не было видно, лишь голос звонко звучал среди берез. – Пусть тебе все удастся, Вей Ши!

Вей Ши проснулся в темноте под шатром, образованным ветвями плакучей ивы. По листьям шуршал слабый дождь, и в убежище просачивались струйки воды. Сонные путы уходили неохотно, но разум был чист.

Вдалеке глухо загрохотало. Но это был не гром. Работала артиллерия.

Вей пошевелился, разминая затекшее тело, и тут же на всякий случай поставил на себя с десяток ментальных щитов – чтобы точно не прорвались к нему дедовы посланники. А затем высунул нос из своего убежища.

Гроза уходила куда-то вправо, оставляя рваные дождевые облака, река казалась шершавой из-за мороси, на востоке светлой полосой занимался рассвет.

Вей встряхнулся. В видениях Каролины Рудлог дед погибал утром, под дождем. Но стихии, пусть ослабевшие, текли привычно-неспешно, а смерть потомка Ши должна была всколыхнуть их как камень, брошенный в тихий пруд. Поэтому время еще оставалось.

Наследник в три прыжка достиг воды, чтобы попить, – а затем прыгнул на мост и понесся туда, откуда раздавались взрывы.

* * *

Утро 1 мая

Поля у портала превратились в кровавое месиво, в котором перемолотыми лежали йеллоувиньцы и иномиряне, инсектоиды и невидши. Артиллерия больше не стреляла – от удара своих бы погибло не меньше, чем чужих.

Подкрепление, вышедшее к иномирянам, рассекло армию на несколько частей и пыталось уничтожить их по отдельности. Бои за ночь и утро растянулись по местности на десяток километров – нескольким тысячам солдат Йеллоувиня пришлось даже отступать к горам, в капкан, в который ранее хотели загнать врагов.

У бойцов заканчивались боеприпасы, и только благодаря гвардейцам императора и помощи боевых магов удавалось теснить иномирян обратно к порталу, уничтожать огромных тха-охонгов и раньяров и не позволять окончательно рассыпаться обороне.

Но больше из портала отрядов не появлялось. Иномиряне действительно вывели на бой все свои силы.

Гвардейцы императора переламывали ход битвы то тут, то там, но стоило появиться неуязвимому старику в черных доспехах, как их преимущество терялось. Йеллоувиньцы уже поняли, что это командующий иномирянами, главная угроза, и пытались остановить его. Но старик был окружен тха-норами на охонгах и десятками чудовищ-невидши, которые двигались с ним как единый организм, а его ментальная мощь растекалась на сотни метров вокруг, останавливая и магов, и простых солдат, и гвардейцев. А тех, кто ухитрялся не потерять сознание, прорваться к нему, разрывали инсектолюди, убивали норы из свиты – или сам старик обагрял меч кровью. Инсектолюди защищали его, становясь на пути дальнего заклинания или выстрела, и безжалостно, как термиты, выкашивали всех, кто попадался у них на пути. К старику то и дело прилетали вестники на раньярах, оповещая о ходе боя, и жестокие разноцветные глаза светились торжеством от добрых новостей.