Башир выглядит озадаченным. Он не понимает, почему Джексон говорит, что у него нет друзей.

Джексон объясняет, что большинство окружающих его людей – это люди из музыкального бизнеса. Он говорит, что когда человек "видит Майкла Джексона" – всё, "он уже сам не свой". Заметно, что Майкл тоскует по обычной, каждодневной жизни. Он говорит Баширу, что часто читает граффити на стенах, затем, чтобы понять, какая же она – эта самая "обычная жизнь". "Ведь её так трудно обрести. У меня никогда её не было".

В разговорах при выключенной камере, Башир говорит Майклу, что он замечательный и очень воодушевляющий человек. Он уверяет Джексона, что это интервью даст вдохновение людям по всему миру. Пока приводят в порядок софиты, женщина хлопочет у лица Майкла, и Башир любезничает с обоими – и с Майклом, и с его гримёром Карен. Майкл застенчиво меняет тему разговора.

Он интересуется, любит ли Башир перелёты.

Башир отвечает, что ненавидит их, добавляя, что люди на борту очень много выпивают, потому как там подают бесплатный алкоголь (намекая, что он летает только первым классом). Майкл говорит, что любит беседовать со стюардессами, но Башир не поддерживает этот разговор. Майкл продолжает тему, поддразнивая Башира по поводу бортпроводниц, обмолвившись что тому нравится, когда женщины ухаживают за ним. Но Башир предпочитает не отвечать на это.

Башир зачитывает строчки из песни Майкла, которые, по его мнению, воодушевляют людей: "Ты не одинок, я рядом с тобой. И даже в разлуке – ты в моём сердце"[48] Башир спрашивает у Майкла, что вдохновило его написать такие стихи?

Джексон очень просто и без всякой заносчивости отвечает Баширу, что не может принять похвалы за эту песню, поскольку она написана музыкантом Р. Келли. Он объясняет, что помог Келли собрать песню воедино, убедиться что она сведена должным образом и составить все части композиции в единое целое.

Башир невозмутимо хвалит Майкла, уверяя что эта песня важна, являясь проводником вдохновения для миллионов.

Джексон благодарит Башира и рассказывает что он счастлив возможности видеть, как люди по всему миру объединяются с его музыкой. "От России до Китая, от Германии до Америки, – все молодые люди схожи – по всему миру!" Где бы он ни выступал, аудитория плачет в одних и тех же местах, ликует в одних и тех же местах.

– В шоу есть момент, когда на сцену выезжает большой военный танк, я останавливаю его, и выходит маленькая девочка с цветком. Танк продолжает двигаться, и наводит на меня прицел. Весь зрительный зал начинает его освистывать, в каждой стране, где мы ни были, – говорит Джексон. – И, когда выходит девочка с цветком, все начинают плакать".

Джексон рассказывает о песне "Earth Song" и о том, как ещё люди по всему свету проявляют свои чувства к этой музыке, зажигают свечи и поддерживают их на ветру. И где бы он ни исполнял эту песню, весь стадион будет стоять, словно заворожённый, освещённый светом свечей. "Они знают, о чём эта песня – она о Земле, о нашей планете, об охране природы и всего живого, – говорит Джексон. – И они понимают это. Они хотят это делать – они хотят исцелить планету, правда хотят..."

Башир уже не в первый раз спрашивает у Майкла, бывало ли ему когда-нибудь одиноко.

Майкл отвечает, что ему часто бывает одиноко в отелях, даже когда снаружи тысячи его поклонников поют и скандируют его имя. Даже когда фэны кричат ему о любви, это всё равно вызывает в нём слёзы: "Все они – это любовь где-то там, за стенами. Но я по-прежнему чувствую себя одиноким. Я заточён и не могу выбраться".

Он рассказывает, что выходил на люди несколько раз, и как каждый встречный тщательно его рассматривал и изучал. "Почему Майкл Джексон покупает это? Почему он читает это?" Он вспоминает, что, когда он изредка приходил в ночные клубы, диджеи сразу ставили его музыку и люди принимались хором просить его станцевать. И это стало превращаться для него в рутину – снова и снова.

Башир снова спрашивает, хотел ли Майкл пожить простой, нормальной жизнью, сходить в обычный универсам за продуктами.

Майкл отвечает, что он бы с удовольствием сходил в супермаркет, взял бы тележку и набирал бы в неё покупки. С улыбкой он рассказывает, что однажды он попытался это сделать, отправился за продуктами, но все вокруг сразу остановились и захотели взять у него автограф.

Башир интересуется, не мучает ли Майкла сложившееся положение вещей в связи с вынужденной изоляцией.

Майкл отвечает, как тяжело, когда тебя всё время оценивают, когда каждый тебя обсуждает. Людям интересно, почему Майкл Джексон ходит к ним в гости, почему Майкл Джексон выбирает какие-то конкретные семьи для дружбы.

– Хорошо, мне же хочется куда-то ходить! Хочется быть с кем-то рядом! Но за мной следят, меня оценивают. И, знаете что? Оставьте меня в покое. Я просто хочу быть как все, – Майкл пожимает плечами.– Понимаешь?

Башир спрашивает, сожалел ли Майкл когда-нибудь о том, что знаменит.

Джексон отвечает, что он сожалеет больше всего о той лжи, которую люди прочно закрепили в связи с его именем. Он говорит о том, что люди постоянно повторяют слова, которые являются "абсолютной неправдой". Ему больно, когда в нём видят того, кем он не является.

– Ты замечаешь это в их глазах. Тебя осуждают. Люди смотрят сквозь тебя – не на тебя, а сквозь. Они думают о всех тех сплетнях, которые так далеки от истины. И это больно, – объясняет Майкл.

Башир спрашивает, тревожит ли Майкла его будущее.

Джексон выражает надежду, что после этого интервью для фильма, люди, быть может, вернутся на исходные позиции. Ирония судьбы, но Майкл отметил особо:

– Даже после этого разговора [с Баширом] всё равно найдётся тот, кто будет меня осуждать и останется далёк от понимания истины.

Вне камеры Башир переговаривается с Майклом и его гримёром. Башир говорит, что всё, о чём рассказывает Майкл, "очень важно". Он утверждает, что очень много людей хотят услышать эти слова. Пока Карен припудривала Майклу лицо, Башир говорил и говорил о величии Майкла.

Далее Башир шепнул в сторону Карен:

– Послушайте, Карен. Через три недели после смерти принцессы Дианы меня пригласили на встречу с одним всемирно известным издателем. Мне предложили миллион фунтов стерлингов за написание книги.