сетовал, что пресса пишет о нём только "дурные вещи", и Башир вторил ему, называя репортёров "мерзавцами". Пока камера фокусировалась на лице Майкла, можно было услышать, как Башир настойчиво продолжает, что репортажи, которые он видел о Майкле, "отвратительны" и "один другого хуже".

Майкл поделился, что устал от глупых сплетен.

Башир пообещал, что он не будет делать подобную дрянь.

Когда камера Башира была готова к включению, он, подыгрывая симпатии Майкла ко всему английскому, просит его "изобразить британский акцент", но Майкл стесняется. Он просто улыбается, глядя мимо камеры, и вежливо отнекивается.

Башир начинает задавать вопросы на любимую Майклом тему детской невинности, вскоре переводит разговор к обсуждению гениального таланта Майкла, спросив, вызвал ли его успех ревность других людей.

Майкл ответил Баширу, что "успех вызывает всё это" и сказал, что ревность – это то, с чем ему приходится жить и постоянно иметь дело. Он чувствует себя мишенью, но считает что это обратная сторона медали в жизни суперзвёзды. С каждой его ступенью наверх, с каждым новым успехом, люди придумывают всё больше и больше небылиц о нём. Великий музыкант рассказывает Баширу, что когда он только начинал бить рекорды самых популярных альбомов в истории, одновременно с этим он получил прозвище "чудной". В голосе Майкла чувствуются боль и напряжение, когда он говорит, что люди обзывают его чокнутым и странным, называют его "девушкой" и "гомосексуалистом". Джексон заявляет, что слухи о нём ложь, и всё, о чём говорят в связи с ним, "полностью выдумано". По ходу разговора он чувствует себя в компании с Баширом всё раскованнее. Он замечает, что люди будут очень удивлены узнать, насколько прост и нормален его образ жизни.

Башир называет Майкла Джексона "величайшим музыкантом среди ныне живущих" и заявляет, что Майкл сделал "самый успешный альбом в мире, на планете, в истории". Башир интересуется у Майкла, мог ли такой успех настроить людей против него.

Майкл откровенничает о людях и зависти. Он рассуждает об артистах и исторических фигурах, которые имели оглушительный, планетарного масштаба успех, и как люди из их окружения заражались завистью. Майкл приводит в пример Микеланджело, которому в споре на тему "кто же лучший?" другой художник разбил нос. "То же самое люди причиняют и мне, правда, в переносном смысле", – сказал Майкл. Джексон говорит про то, что убойной силой "мнения" могут превосходить меч, и печалится о том, что пресса заходит "слишком далеко". Майкл говорит, что он – живой человек, и что ему больно слышать ложь, особенно потому что эту ложь и слухи о нём читают дети.

По поводу выходов в город Майкл объясняет, что из-за прессы он вынужден прятаться за маской или маскироваться. Он говорит, что порой, по крайней необходимости, ему приходится просто забегать в магазин и выскакивать из него. Он описывает случай, когда однажды в торговом центре его внезапно обступила толпа, которая толкалась и била стёкла, пытаясь прикоснуться к нему. Майкл рассказывает, что в том торговом центре события вышли из-под контроля, и отряду охранников пришлось его сопровождать. Он рассказывает, как в той толпе к нему подошёл маленький мальчик и спросил: "Майкл Джексон, а правда что вы принимаете женские гормоны для того, чтобы ваш голос был тоньше?" Было заметно, что этот вопрос причинил Майклу боль, и из-за этого он ненавидит сплетни и слухи, которые свободно циркулируют и среди детей тоже. Майкл объясняет Баширу, что его голос – натуральный тенор, у его деда тоже был тенор, как и у многих знаменитых певцов. "Я ни разу в жизни не видел, как выглядят женские гормоны. Я их никогда не видел".

Башир любопытствует по поводу интереса Майкла к Питеру Пэну, спрашивая, почему Питер Пэн так вдохновляет Майкла.

Джексон объясняет, что Питер Пэн воплощает в себе то, что занимает особое место в его сердце: юность, детство, жизнь без взросления. Он добавляет, что влюблён в идею летать и вершить магию, и что чудеса и волшебство – это те вещи, "из которых я никогда не вырасту".

Башир интересуется, хотел ли Майкл когда-нибудь повзрослеть.

– Нет. Я – Питер Пэн, – отвечает Майкл.

– Но ты – Майкл Джексон! – говорит Башир.

– Я – Питер Пэн в глубине моего сердца, – произносит Майкл.

Джексон говорит о своей музыке и танцах, и объясняет, что всё это "родом из той страны невинности". Он рассказывает Баширу об особом дереве в Неверленде, его "дарующем дереве", где его вдохновило на множество песен, включая "Heal the world" и "Will you be there". Он описывает дерево, как место для медитаций и написания музыки.

Башир спрашивает, отчего Майкл, вдохновлённый Питером Пэном, порой пишет "очень взрослые" песни.

– Да, ты прав, но моя музыка просто приходит, и всё. Мне не нужно придумывать. Потому-то я и знаю, что эта музыка явилась свыше – это правда.

Башир спрашивает Майкла о Неверленде, который считает очень "экстраординарным и волнующим" местом. Он интересуется, что вдохновило Майкла на создание Неверленда.

Джексон отвечает, что его вдохновляло всё, что должно быть в мире ребёнка, говоря что Неверленд – это место, где он собрал все мечты своего детства.

Башир интересуется, почему, когда открыты ворота, в Неверленде звучит музыка, она доносится отовсюду.

Джексон рассказывает о любителях деревьев и природы, замечая, что люди любят подшучивать над теми, кто беседует с цветами. Он говорит, что появляется всё больше и больше доказательств того, что растения отзывчивы по отношению к другим живым существам. "И трава, и растения, и деревья откликаются на музыку. У них есть эмоции, чувства. Они всё ощущают. И когда они слышат музыку, они растут и становятся красивее, вокруг порхают бабочки и птицы".

Джексон говорит о том, что у музыки есть целительная сила, влияющая на состояние человека. Именно поэтому во всех универмагах, бизнес-центрах и лифтах звучит музыка. Майкл знает, что музыка там играет для того, чтобы расслабить посетителей и придать хорошее настроение каждому.

Башир меняет тему, спрашивая Джексона о статуях, расставленных по всему Неверленду. Ему интересно, считает ли Майкл фигуры в доме "своими друзьями".

Джексон объясняет, что в его комнате стоят манекены, так как ему кажется, что они облегчают его великое одиночество. Он рассказывает, что на вершинах своей карьеры, во времена "Триллера", он бродил по улице и спрашивал незнакомцев "Будете ли вы моим другом?" Всё, что он хотел в своей жизни, это чтобы нашёлся тот, кто полюбил бы его как человека[47]. И, поскольку такого друга