Шрифт:
Закладка:
Рядом с госпожой Хегеварой собрались её дети. Семеро из восьми, не было только старшего, Мичи.
Они все узнали меня и начали ёрзать на месте, еле держась, чтобы не вскочить и не помчаться со мной здороваться. Десятилетняя Юмико закусывала губу, кокетливо опускала глаза, а сама украдкой кидала на меня загадочные взгляды, зато её восьмилетний немой брат Шаман Ю смотрел мне в глаза прямо и серьёзно, будто ждал объяснений.
Мы просидели возле пруда с лотосами ещё около получаса.
Команда за это время успела отдохнуть, но я пару раз слышал, как у кого-то из ребят урчит в желудке. Андрей Котов всё чаще реагировал на этот жалобный звук и всё больше мрачнел. Мы не ели уже давно, а от провианта в рюкзаках уже и ловить было нечего.
Когда молитвы были завершены, и все стали собираться обратно в деревню, госпожа Хегевара крепко обняла каждого из команды.
— Как же я рада, что вы здесь, мои милые. Мы с самого утра следили за вашими успехами по Вещанию. Наша Юмико даже флажок сделала с вашим гербом, целый день сегодня с ним бегает!
Юмико помахала мне носовым платком с криво вышитой на нём мордой волка. Платок был прикреплён к цветному карандашу и действительно походил на маленький флаг.
Ко мне подошёл Шаман Ю и требовательно уставился прямо в глаза. Его невысказанный вопрос ясно читался на лице.
Я наклонился к пацану.
— С Мичи всё в порядке, не волнуйся. Он делает успехи в учёбе и передаёт всем вам большой привет.
Шаман Ю кивнул и протянул мне ладонь, которую я крепко пожал. Во второй руке он, как всегда, держал свой маленький шаманский бубен с кожаным полотном и блестящими колокольчиками.
— Если бы Мичи был с нами, то он бы дал всем вам прозвища, — встряла Юмико, улыбаясь во все зубы, — но вместо Мичи прозвища пришлось придумывать мне. Поэтому слушайте.
Она указала пальцем на Егора-Глыбу.
— Ты — Каменная Гора, Держащая Небо на Макушке.
Затем перевела палец на Бородинскую.
— А ты — Дерзкая Лань, Ищущая Место под Солнцем.
Затем указала на сестёр Аверьяновых.
— А вы — две Каменных Бабочки, Сносящие Врагов Одним Взмахом Крыла.
Потом настала очередь Исидоры.
— А ты — Стальной Мотылёк, Порхающий у Древа Истины.
Палец Юмико указал на Платона Саблина.
— А ты — Сильный Дельфин, Скользящий по Тёмным Глубинам Жизни.
(Исидора покосилась на Саблина и снова вздохнула).
Юмико тем временем продолжала раздавать прозвища. На этот раз досталось Андрею Котову.
— А ты — Выносливая Пантера, Готовящаяся к Прыжку.
Затем она указала на Якова Вьюгина.
— А ты — Хитроумный Лис, Идущий по Следу Добычи.
Потом была очередь Лёвы Зверева.
— А ты… — Юмико задумалась. — А ты — Рассерженный Лев, Вступающий в Схватку с Гиенами.
Она указала на Эда и Тараса по очереди.
— Ты — Молчаливый Орёл, Наблюдающий с Вершин Опыта, а ты — Резвый Горный Козёл, Бесстрашно Карабкающийся по Отвесному Склону.
Тарас кашлянул и почесал в затылке.
— С козлом ты, конечно, погорячилась…
Юмико посмотрела на меня.
— А твоё прозвище я скажу потом. Никак не могу выбрать одно из нескольких.
В ответ на её слова заурчал мой голодный желудок.
— Я придумал ему прозвище! — тут же встрепенулся Котов. — Волк, Желающий Пожрать, Желательно Побыстрее!
Все еле сдержали смех — атмосфера Ночи Мёртвых не располагала к веселью.
— А ведь у нас есть еда, — спохватилась госпожа Хегевара. — Деревенские с собой принесли ритуальные кушанья.
— Мы всё подготовим, разложим красиво и принесём! — тут же вызвалась Юмико.
Все семеро детей помчались в сторону перелеска, за прудом.
Тем временем жители отправились обратно в деревню. Я договорился с ними, чтобы все собрались на площади, и попросил сестёр Аверьяновых сопроводить толпу, чтобы никто не разошёлся. Верхолёты с судьями, журналистами и военными полетели следом за толпой в сторону деревни — они должны были дожидаться нас на площади и наблюдать за постановкой флага.
С нами у пруда осталась только семья Хегевара.
Пока дети ходили за едой, мать Мичи расспрашивала о жизни старшего сына в Академии. За разговором я не заметил, как прошло ещё около получаса, а может, больше, но дети всё не возвращались.
Госпожа Хегевара заволновалась, и мы отправились за детьми, чтобы их поторопить: надо было возвращаться в деревню. Задание третьего маршрута мы выполнили не до конца: оставалось собрать всех на площади и водрузить последний штурмовой флаг на крыше центрального здания.
До конца первых суток турнира оставалось около четырёх часов.
— Юмико! Азуми! Кейко! — позвала госпожа Хегевара, подходя к перелеску. — Мы вас заждались! Шаман Ю! Сэтору! Мэйса!..
Пока она звала, всё больше волнуясь и вглядываясь в темноту, я обошёл весь перелесок. Нашёл сумку с хлебом у одного из деревьев, а возле неё — валяющиеся свечи и бубен Шамана Ю.
Да не может быть, чтобы мальчишка вот так бросил свой магический инструмент!
Сердце кольнула тревога.
Я поднял маленький бубен и увидел, что в один из колокольчиков вложена записка. При виде неё меня моментально бросило в холод.
— Идите сюда! — крикнул я, быстро разворачивая небольшой лист.
На нём имелось всего две фразы:
«Ты знаешь, где меня найти. Если приведёшь ещё кого-то, дети погибнут»...
Книга 3. Эпизод 19.
От злости я скомкал бумажку в кулаке.
Никаких сомнений — это написала Варвара Белова, чёртова шаманка из Академии, подружка погибшего предателя Ючи Хамады. И ждать меня она могла только в одном месте — там, куда я отправил её с помощью револьвера ещё три месяца назад во время схватки в Измаиле.
Белова хотела реванша.
Что ж, если хочет, то получит. Пока я не приду, вряд ли она тронет детей. Эта сука будет прикрываться ими до последнего.
Ко мне подбежала госпожа Хегевара.
— Где они? Ты что-то знаешь? Говори! Оками! Говори!
Я взял её за плечи.
— Они живы. Я найду их...
— Я с тобой! Это мои дети! Мои де-е-ети!..
— Бегите за помощью!! — оборвал я её причитания. — Бегите к верхолётам на площадь! Пусть останавливают турнир и летят сюда! Предупредите всех, кого только можно! Военных, судей! Всех!
