спокойно уйти. Вот и ушел. Сопровождавшая меня муравей осталась на границе — неловко переминаясь с лапки на лапку. Более чем уверен, что когда я скрылся за холмом, она ринулась докладывать.

Да плевать. Лишь бы успеть волчицу до остальной стаи донести, а там уже сам вернусь. Еще мелкую ж вытаскивать.

Время вовсю шло к ночи. Практически весь день угробил в гостях у мурашей, так что соревновался я не только с возможной погоней, но и с уверенно катящимся за горизонт солнцем. Оранжевым таким, теплым — как и все небо. Ладно хоть дорогу помнил до безопасного места.

Больше оно безопасным, видимо, не будет.

Усталость, побитость, прихрамывающая нога и раненая рука? Дело терпимое. Нечего себя жалеть, когда от меня кто-то зависит — вот и не жалел.

И добрался до лагеря, в общем-то, без происшествий. Пару раз останавливался, чтобы почесать слишком уж неприятные укусы комаров на спине. На полпути Эльза очнулась и попыталась было своим ходом двигаться, но я не дал. Только проверил, как там перевязка, держится ли и не открылось ли чего, но там было все в порядке. Подумаешь — пропитавшиеся кровью вата с бинтами. Отдирать будет неприятно.

Итак, лагерь. гончая заметила меня первой, разумеется. Она же первой и подбежала:

— Эта дура и половины дня не просидела! Взяла и бросилась по следу!

Эльза демонстративно надулась.

— Спасла меня от мимикрирующего паука, так что… На этот раз прощаю, — ответил я. — А теперь языки готовьте, ее крепко зацепило.

Сразу трое волчиц, включая альфу, аккуратно подхватили Эльзу с моих рук и утащили на землю, поближе к костру. Положили на живот, задумчиво на перевязку поглядели. Затем альфа вздохнула и приложилась к фляге. За ней и остальные последовали.

— Задержаться у вас не могу, мне еще мелкую вытаскивать. Заключил с муравьями соглашение — я в их рядах нахожу пауков-притворщиц, они, в обмен, выпускают мелкую и пропускают нас к проходу через болото.

— Я все равно им не верю, — резко тряхнула головой альфа. Затем она уставилась вдруг на мою шею. Ну, там, где волчонок покусал. — А наша хитрая дура еще и пометить тебя успела, ну вы поглядите все!

Все и поглядели. С таким разнообразным спектром невольных вздохов — завидующих, обиженных, расстроенных.

— Это мелочь, а не она, — ответил я.

— А она еще слишком для такого маленькая! И вообще ей нельзя, это дело самой старшей, а не самой младшей!

— Она ребенок. Обрадовалась меня увидеть, вот и все.

— Конечно! Ребенок! Пфф… — альфа демонстративно надула щечки и фыркнула. — Я ей за такое хорошую взбучку сделаю! Когда… когда ты ее вытащишь.

Я без задней мысли потрепал ее по голове. И за ушком почесал. Она была не против — разве что покраснела и взгляд в сторонку отвела.

— Вот это уже правильный настрой. Вытащу, не переживай. Если все пойдет нормально — то завтра или послезавтра пойдем уже через болото, все вместе.

Неуверенно почесав нос, альфа резко развернулась, глотнула еще воды и принялась командовать «медицинской процедурой». А я за этим проследил.

Вот, значит, они с Эльзы содрали прилипшую перевязку. Самая младшая волчица отошла с окровавленным комком в сторону и стала его закапывать, активно в процессе принюхиваясь. Затем гончая щедро облила спину раненой ледяной водой, отчего Эльза дернулась и заскулила. Сильнее она заскулила, когда стали в шесть рук смывать с нее остатки крови и обеззараживающей мурашовой хреновины.

А затем…

Волчицы взяли, да и стали по очереди рану лизать. Каждая со своего направления. Вот так вот прямо прикладывались и язычком — р-раз, два, три! Эльза дергалась, хвостом била и вообще, вроде бы, подвернувшийся под нос пучок травы закусила изо всех сил.

А стая продолжала. В какой-нибудь оч-чень другой обстановке это может быть и выглядело бы, не знаю, эротично. Сейчас? Странно и неестественно. На несколько секунд такое чувство появилось, будто я не я и на самом деле на экране ужастик какой смотрю, а не стою в паре метров — вот настолько неестественно.

Аж головой помотал и глаза потер. Не особо-то помогло.

Так что я сел и продолжил тупо на это глядеть. На то, как лежавшую на животе девушку облизывали еще пятеро, помахивая пушистыми хвостами и подергивая волчьими ушами. Чего там с раной? Не видно, да я и, откровенно говоря, избегал туда смотреть, все из-за того же чувства неестественности.

Минут через десять наступила пауза на попить. Все разом от Эльзы отпряли, приложились к фляжкам. Самая молодая вообще из родничка хлебать принялась, стоя на коленях.

— Как успехи? — негромко спросил я. И, наверно, неловко.

Альфа взглянула на Эльзу, затем на меня:

— Жить будет. Она бы и так выжила, как мне кажется, но сейчас точно будет. Еще немного поработаем, затем на ночь оставим и будем еще несколько дней по утрам и вечерам, пока окончательно не заживет. Только ей дыхалку зацепило немного, похрипывает. И это уж мы никак не залижем.

— Опасно?

— Да нет же! Просто… дышать будет сложновато, бегать, вот все такое.

— Хорошо. Как до остальных доберемся и решим, что делать дальше — как-нибудь придумаем, как можно ее до конца вылечить, — ответил я и встал на ноги. — Я возвращаюсь к муравьям. Берегите себя, и чтобы никто больше за мной не пошел, ясно? Я не хочу, чтобы из-за меня еще кто-то из вас пострадал.

И, не дожидаясь ответа — двинулся в сумрак, прочь от лагеря и в сторону муравейника.

Вообще-то, под самую ночь топать, это идея не из лучших. Лучше бы остаться да переночевать, но я боялся за волчонка. Пусть с принцессой мурашей и можно иметь дело, лучше все-таки не борзеть — и так уже свалил самовольно. Мало ли чего она подумает, если я пропаду? Возьмет и пустит мелочь на… на мясо, наверно, на что еще мурашам волчонок? Свадебная арена же отменяется.

На отряд муравьев-солдат я наткнулся где-то на полпути. Луна сегодня была за облаками, света от нее — один смех, но его кое-как хватило, чтобы мы все-таки друг друга увидели, оказавшись в метрах пятнадцати.

— Все в порядке, уже возвращаюсь, — сказал я, помахивая рукой. — Готов и дальше искать злобных хитрых паучих.

Только вот чего-то они дружелюбными не выглядели. С копьями наготове, окружили меня живенько. В темноте силуэты этих своеобразных «кентавров» смотрелись куда как