Но мой взгляд был прикован к господину главе рода. Ведун на себя обычного не походил. Белая рубашка расстёгнута на верхние пуговицы. Тёмно-синий сюртук мятый, манжеты торчали из рукавов. На чёрных высоких сапогах грязь. Распущенные волосы ложились на плечи.

Пил он, что ли?

Я подняла взгляд на его лицо. Лёгкая светлая щетина покрывала подбородок и щёки. Глаза воспалённые, горели как шальные.

«Надеюсь, ты разругался со своей несравненной Элоизой» — мысленно позлорадствовала я и отвернулась.

По помещению разлился мелодичный перезвон колоколов, оповещающий о начале занятия.

— По местам, студентки, — голос Эмеса соответствовал его внешнему виду: низкий, с хрипотцой.

Пройдя по лаборатории, он остановился у магического ока и тяжело взглянул на нас.

— Учитель Валынский, мы так рады, что вы взяли нас, — проворковала Мамия, кокетливо расстегнув верхнюю пуговичку на вороте розового платьица. — Уверена, вы сможете нас такому научить…

Девчонки как-то пошленько засмеялись.

Удушающая волна гнева прошлась по моему телу. Сжав в руке шариковую ручку, старалась и вовсе не поднимать головы.

— А практику по артефактному делу вы тоже будете у нас вести? — Мамия не унималась. — Мне так нравится мять глину голыми руками, придавать ей нужную форму…

— Студентка, встаньте! — неожиданно резко рявкнул Эмес.

Муарти как-то замялась, но выполнила его просьбу.

— Значит, глину любите мять?! Что же такие рвения похвальны. Назначаю вам двадцать часов отработки в лаборатории артефакторов. Будете там мять заготовки. Ещё желающие потрудиться на благо родной академии есть?

В помещении повисла гробовая тишина.

Ещё бы!

Двадцать часов работ — это прямо зверство какое-то!

Да за срыв занятий меньше давали. Я сглотнула и, оторвавшись от своей раскрытой тетради, взглянула на ведуна. И тут же утонула в пламени его янтарных очей. Он, не скрываясь, следил за мной.

Тишина в лаборатории стала просто удушающей.

Мамия продолжала стоять, теребя в руках край коричневой жилетки.

Моргнув, я снова опустила голову. Мне ещё сплетней не хватало.

Тихие шаги Эмеса разрушили повисшую тишину. Остановившись у моей парты, он поднял тетрадь, в которую я скрупулёзно записывала все лекции. Рядом лежал и блокнот Златы — иногда я сравнивала тексты и дополняла свои записи.

Ведун, не спеша, пролистал несколько страниц и замер. Я видела, что он что-то читает, но не понимала, что именно.

— Всё верно, Аля, элементалей несколько больше, чем принято считать. Огонь, вода, земля, воздух — это основа. Но не стоит забывать, что холод, тьма, свет, тоже наделены своей сущностью.

Зажато кивнув, я сообразила, что он просматривает мои пометки на полях. Там я, как правило, писала то, что недопоняла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Учитель Валынский, мне можно сесть? — подала голос Мамия.

— Нет, — он снова перевернул несколько страниц, — я очень не люблю, когда на моих занятиях хромает дисциплина, поэтому проблемных студентов держу на виду. Вы же хотели быть в центре внимания, наслаждайтесь, ваш звёздный час настал.

Поджав губы, я покосилась на бедную Мамию. Довыступалась! Она что забыла, как её Яни отправлял в любви к состоянию Эмеса признаваться? Неужто такая короткая память?

— Аля, придёшь вечером с этой тетрадью ко мне, — негромко произнёс ведун. — Я объясню всё, что тебе неясно.

— Не стоит, учитель, я сама во всём разберусь. Никакие дополнительные занятия мне больше не нужны, — тихо пробубнила я в ответ, не желая, чтобы девчонки потом донимали меня расспросами.

Он закрыл тетрадь и вернул её на парту.

Он закрыл тетрадь и вернул её на парту.

Отойдя от моего стола, Эмес неспешно вернулся к магическому оку.

— Итак, наше первое практическое занятие будет посвящено выявлению у вас дара к стихийной магии. Понятно, что элементалистов мы среди вас не найдём, но бытовые маги очень часто в своей работе используют элементали воды и воздуха. Именно эти две стихии вы должны развивать в первую очередь.

Он замолчал и обвёл всех нас хмурым внушающим трепет взглядом. Что-то мне подсказывало, что как учитель Эмес Валынский вовсе не душка и трясти будет с нас по полной.

— Сейчас советую всем вам собраться. По одной подходите ко мне и кладёте руку на око. И не так, как вы это делали при поступлении, а с максимальной отдачей. Если я не увижу у вас хотя бы одного всполоха стихии — буду мариновать в лаборатории до тех пор, пока вы не взрастите у себя дар.

— Но профессор! — не выдержала Лами. — Дар невозможно, как вы выразились, взрастить. Он либо есть, либо его нет!

— Хм, студентка, вы на второй курс перевестись хотите?

— Да — Лами как-то испуганно кивнула, — тогда вы откроете в себе дар. Будете сидеть с учебником над тазом с водой, пока в нём не возникнет элементаль.

— Но…

— Пять часов отработки в столовой, — усмехнулся Эмес, — перемоете там всю посуду, глядишь и прочувствуете стихию воды. Кто-нибудь ещё желает что-нибудь спросить?

Все дружно покачали головой.

Ну он и зверь!

— Вот и отлично, значит, идём по списку. Асперавски?

Сидящая за моей спиной Кортни тяжело встала и пошла к оку словно на плаху. Такой бледной я её ещё никогда не видела.

— Руку приложите, — скомандовал Эмес.

Трясущаяся ладонь девушки скользнула на холодную поверхность слабо мерцающего шара.

— Как вы знаете, магическое око — это определённым образом обработанный горный хрусталь. Он, как мощный накопитель энергии, транслирует всё, что сокрыто у вас внутри. Да, студентка Асперавски, особых тайн в вашей душе похоже не нашлось. Даже как-то скучно. Что вы сами-то видите?

Бледная Кортни качнулась и, кажется, принялась падать в обморок. Но эта стратегия ей не помогла. Эмес выразительно кашлянул и сложил руки на груди. А потом так зыркнул на Кортни, что она мгновенно пришла в чувства и.… икнула от волнения.