Пока горячо, надо ковать железо. Первые всегда снимают сливки, а автосервиса, где и запчасти можно заказать задешево, и не отходя от кассы отремонтироваться, в крае еще точно нет. Каналья дело свое знает, а я знаю, где и что достать по дешевке. Мы в сцепке, он без меня развить бизнес не сможет, а я не смогу этого сделать без него.

Опасаться, что обученные люди уйдут и откроют свой бизнес, тоже пока не стоит: у них нет доступа к запчастям, максимум, что они смогут — ремонтировать машины в гараже.

Когда выйдем на большие объемы, буду думать, как наладить поставки запчастей напрямую из Европы и из Японии. Если выгорит, года два-три все клиенты на иномарках — наши, а потом начнется конкуренция. Как заработаем, надо построить свой ангар, купить подъемник и оборудование для мойки. Правда, в том ангаре надо и жить, иначе растащат оборудование.

Всегда нравилось смотреть, как что-то вырастает: дом, дерево, бизнес. Последним никогда не занимался, а теперь прям на сеть ремонтных мастерских замахнулся!

С такими мыслями я приехал на базу в полшестого и сразу почувствовал, что там царит восторженное оживление, все буквально на пружинах, а на столе лежит стопка газет.

Едва завидев меня, Инна закричала:

— Паша, нас в газете напечатали! Представляешь?

Ко мне подбежала Гаечка с газетой, развернула ее — мы были не на первой полосе — и ткнула в черно-белый снимок.

— Вот! Смотри, как Денчика классно видно!

— Ага, — кивнул я. — С транспарантом. Прям Ленин на броневичке.

— А вон Рам в стороне. Вот Кабанова башка, но он отвернулся.

— И я там есть! — влез между нами Борис. — Вон там я, справа. А Пашки нет, обидно, да?

Мотнув головой, я отыскал на фото Инну, Лихолетову и Алису. Илья спрятался за спинами, как и Минаев, а Димон Чабанов был вполне узнаваемым, Плям с Бариком — тоже. Подумалось, что, когда придет письмо от Чумы, нужно отправить ему одну газету, пусть посмотрит, как его братаны реальность качают.

— Тренировка? — радостно оскалился Рам.

— Погнали! — с тем же азартом ответил я, вытаскивая из пакета оставленную здесь спортивную форму.

В понедельник у Рама соревнование, и надо поддержать парня. А еще в понедельник станет окончательно ясно, сняли Джусиху или нет.

Глава 34

Чего же боле?

В субботу, после того, как сделал уроки с ребятами, я от Ильи позвонил деду, чтобы заказать запчасти, но он не ответил. Как выяснилось позже, и бабушке сегодня не удалось до него дозвониться.

Дома, едва переступив порог, я спросил у мамы, смотрящей телевизор:

— Ма, что такое лимфома мозга, и насколько это опасно?

Потерев переносицу, она ответила:

— Вроде такой рак. Опасно ли? — Она вперилась в экран, где завывала индийская женщина, у которой, как это часто происходит в подобных фильмах, украли ребенка.

Когда завывания прекратились, мама отмахнулась:

— Точно не помню, их так много, этих опухолей. Я же не врач. А узнать не у кого — уволилась ведь, — последнее она сказала с упреком и посмотрела на свои руки.

Знала бы она, сколько миллионов сейчас этими руками зарабатывает! И это ведь наши общие миллионы!

В воскресенье утром у бабушки я снова набрал деда, мысленно ругая Ельцина, и Руцкого, и Хасбулатова, и лихого человека, который раздал людям оружие. Подумал, что он опять не ответит, и трубку собрался положить, как донесся щелчок, и дед сходу сказал:

— Привет, внук. Быстренько говори, что надо. Я спешу.

— Как торговля? — осторожно поинтересовался я.

— Твоих восемьдесят тысяч, — отчитался он безразлично.

Раньше столько за четыре дня было: с его точки и с той, где работала продавщица, которую он выгнал, потому что женщина оказалась неправильной политической ориентации. Теперь же дед, сжигаемый пламенем революции, и сам рисковал выпасть из процесса. Вот так понадеешься на человека, распланируешь сеть точек, рост бизнеса, поверишь, что он на машину копит, а тут его вдруг уносит ветром перемен в страну 03. И хорошо, если целым останется, когда начнется замес.

— Хорошо. Мне нужно четыре пака кофе, — предчувствуя недоброе, сказал я. — И список запчастей. И его, и деньги я передам с тетей Ирой.

Я обернулся к бабушке, стоящей за дверью:

— Ты же завтра передаешь товар?

— Да, — откликнулась она.

— В среду придут и фрукты, и деньги на следующую закупку, добавишь эти восемьдесят? Только аккуратнее, это будут почти все мои деньги.

Дед ничего не сказал, но его недовольство чувствовалось сквозь время и расстояние: он бросает свои важные дела, чтобы заниматься со мной всякой фигней.

А у меня останется всего двести баксов, и, если что-то пойдет не так и я лишусь денег, что хочу вложить в товар, раскручиваться придется практически с нуля.

— Обязательно будь на связи в среду вечером. Деньги очень большие, я волнуюсь.

Донесся его вздох. Если сейчас ляпнет, что я его достал — не сдержусь, и мы поссоримся. Почти штука баксов на кону!

— Ладно, — нехотя ответил он.

— Как там у вас дела в Москве? — спросил я. — Хочу узнать от тебя, по телеку наверняка врут.

— Еще как врут! — оседлал любимого конька дед. — Белый дом окружен, милиция дежурит круглые сутки, но депутаты работают, не расходятся, а мы их охраняем — на случай, если эти твари решатся на штурм. Это война, Павлик, настоящая война! Через канализационный люк по подземному ходу мы носим еду и воду, не спим, дежурим. Но если уехать из центра — там мирная жизнь, и всем все равно. А нас загнали, как крыс, и я не знаю, чем это кончится. С регионами связь держать сложно, но нас поддерживают по всей стране.

— Здесь тоже митинг был, коммунисты возле администрации проводили, а мы всем классом там…

— Это правильно! — перебил меня дед, его голос стал молодым, словно это говорил юноша, готовый броситься на амбразуру ради дела всемирной революции.

Если бы не опыт взрослого, я пытался бы его переубедить, объяснял, что он рискует понапрасну, теперь же просто поддакивал. Потому что вчера и сам горел, ощущал общность с толпой, всемогущество и верил, что не тварь дрожащая, а право имею.

Человек, в которого вселилась такая идея,