— Уходите.

— Мы тебя не бросим! — возмутилась Гринда, и Йорф отчаянно закивал.

Я развернул поток огня в их сторону.

— Ты чего творишь, придурок?!

Я молча жал их к порталу, пока Гринда, грязно выругавшись, не схватила Йорфа за локоть и не исчезла в искристом поле. Затем сам погрузил руку в магическую субстанцию и сжал пальцы, заставив её полыхнуть на прощание белой вспышкой и свернуться в одну точку.

— Неплохая попытка, багровый, — насмешливо произнёс ледяной голос, вырывая меня из обхватившего уже было забытья. — Но, видно, ты всё же недостаточно избранный.

Глава 77. Семь

С потолка сочилась вода. Стекала по покрытому слизью каменистому своду и срывалась каплями вниз — всегда в одно и то же место, с равным интервалом. Кап. Кап. Кап.

— Я не справился.

Миллионы капель, ударяясь о грубую поверхность камня, выточили в нём углубление. Теперь там стояла вода, расходясь кругами от каждого нового удара. Но я этого не видел — в катакомбах царила абсолютная темнота, а очки свои я посеял в момент падения в пропасть.

— Ты многое сделал.

Матушку посадили в камеру напротив, хотя вокруг были десятки пустых. Словно специально, чтобы дать нам поговорить. Чтобы заставить нас говорить друг с другом.

— Я повёл за собой кучу народа, и половина из них погибла. Я повёл их на смерть, хотя обещал свободу.

Пальцы бессильно сжались в кулаки. Полюбуйтесь: избранный. Чудом найденный штихлис истратил, необъяснимо следующих по пятам шикшней отобрали. Магия в крови — огненной, драконьей — надёжно скована близостью медных решёток. Что особенного осталось? Ни-че-го.

Матушка тихо рассмеялась.

— О, поверь мне, не ты их повёл. Они пошли сами. Ты был для них диковинкой, символом перемен. Но никто и не думал всерьёз воспринимать тебя как лидера. Даже в тот момент, когда ты красовался верхом на драконе перед императрицей, с ножом у горла её внучки.

Я порадовался, что темно: лицо залила краска при одном воспоминании о том дебильном подвиге.

— Скажите, матушка, — прошептал я, откидываясь затылком к холодной стене, — как её убить?

— Если бы я знала, — усмехнулась она. — Сама пыталась раз пять или шесть.

— Но если не вышло у вас, почему вы поручили это дело мне?

— Надеялась… Не знаю, на что надеялась.

— Вы верите в то пророчество?

— Я верю в возможности.

— Возможности, значит, — усмехнулся я. — Значит, в успехе сомневались. А вдруг прокатит, да? Но может, тогда есть и запасной план… другая возможность?

Её молчание подтвердило мою догадку.

— Есть ещё один призванный, матушка? Кто?

— Не один. Шестеро.

— Шес… Что?!

— Я настаивала на троих, но Крисну было не остановить. Она к тому времени уже совсем повредилась умом, бедняга. Помешалась на числе семь. Думаю, это было её способом самоубийства.

Раздался звук проворачиваемого в замочной скважине ключа, и очередной вопрос мне пришлось проглотить.

Щурясь от непривычного света, я наблюдал, как стражницы заводят в темницу двух пленников. Лица разглядеть не удавалось, лишь силуэты — мужчина и женщина. Мужской силуэт, однако, казался очень знакомым…

— За что тебя, Гохард? — насмешливо поинтересовалась матушка из-за своей решётки, когда его проводили мимо.

Смотрящий (надо полагать, уже бывший) дёрнулся и развернулся, за что тут же огрёб от стражницы болезненного тычка под рёбра.

— Шевелись давай, — рявкнула та и запихнула пленника в камеру, смежную с моей. Затем вернулась за следующей арестованной.

И тут уже я вздрогнул. Растрёпанные рыжие волосы при неверном свете фонарей почему-то казались кроваво-красными. Гордо задрав нос, Ангра прошествовала мимо, словно не замечая моего присутствия, и, как назло, получила камеру напротив Гохарда, прямо рядом с матушкиной.

— Ну, — почти весело произнесла Ильдаста, когда стражницы удалились, заперев за собой дверь и снова оставив нас в полной темноте, — рассказывайте!

Вполне ожидаемо, ответом ей стала тишина.

— Госпожа Ангра, — прервал я молчание. — Я… прошу вашего прощения за то, что сделал, — мои слова повисли в воздухе. Какое-то время я ещё надеялся на ответ, потом рассердился: — Не притворяйтесь, будто вас здесь нет!

— Что ты хочешь услышать, Руто? — в голосе медной сквозило отвращение. — Что я тебя прощаю за то, что ты сжёг мою семью и дом после моей просьбы о помощи им? Так вот: нет, придурок, я тебе этого никогда не прощу.

— Резонно, — заметила матушка. — А ты что скажешь, Гохард? Какого демона эта старая дурища засунула сюда своего любимчика?

Я думал, смотрящий снова воздержится от ответа, но тот, помолчав, отозвался:

— Я имел неосторожность упустить вашего сына, госпожа.

— И что? — не понял я. — Меня так-то полдворца упустило.

— Нашлись свидетели, которые видели, как я намеренно тянул время, чтобы злоумышленник мог сбежать.

— Ржак, — выдохнул я. — И Джуб, конечно. Вот скоты.

И умолк, осознав, что только что во всеуслышание и недвусмысленно выразил сочувствие Гохарду. Судя по молчанию, неловко от этого стало всем.

— Матушка, — поспешно сменил я тему. — Мне нужны имена остальных шестерых.

— Что они тебе дадут? — флегматично отозвалась она. — Даже если предположить, будто тебе каким-нибудь чудом удастся выбраться отсюда и разыскать их, что ты будешь делать дальше?

А ведь действительно, что?

Я вспомнил всепоглощающее чувство растерянности и отчаяния после того, как осознал, что оказался в чужом мире без надежды на возвращение…

— Ну, семеро призванных ведь лучше, чем один. Если моей избранности оказалось недостаточно, может, хоть вместе что-то сумеем. Верно, матушка?

Ильдаста рассмеялась.

— О чём, демон вас сожри, вы сейчас… — начала было Ангра.

— ИМЕНА, МАТУШКА!

В этот самый миг снова щёлкнул замок и дверь отворилась. Я обернулся, надеясь, что императрица решила и грёбаных Ржака с Джубом наградить хорошей отсидкой в тёмной клетке. Но по полу шлёпнула босая нога.

— Чего орёшь, Руто? Ты всё время орёшь, не замечал?

— Опять ты, — поморщился я. — Что, и в этот раз выкрутилась, да?

— Бабушка понимает ход моих мыслей, — пожала плечами Курвинда. — И даже в некоторой степени одобряет. Поднимайся, пошли.

— Куда? — насторожился я, глядя, как она отпирает замок