был в мотоциклетном шлеме, который скрывал мою голову, но я не думал, что это будет хорошо, если я надену шлем в магазин, и не был уверен, что кто-то не увидит при дневном свете вспышку крыла», поэтому я попросил парня, управляющего бензоколонкой, сбегать и купить его для меня, пока наполнял бак. Однако я дал ему большие чаевые, — добавил он, а затем наклонил голову и спросил: — Почему ты так улыбаешься?

— Потому что я думаю, что ты создан для меня, Торн Солтер, — вздохнула она, обвивая руками его талию под его крыльями.

«Да?» — спросил он, теперь тоже улыбаясь и обнимая ее. «Почему это?»

«Ну, во-первых, из-за тебя замолкают голоса», — сказала она ему. — Люциан думает, что это как-то связано с сонаром, который мешает мне слышать голоса.

Его брови при этом поднялись. «Действительно?»

— Действительно, — заверила она его. «Голоса снова появились, пока ты были в стазисе, а потом стихли, когда у тебя прошла лихорадка. А затем, когда мы поехали за едой, голоса возобновились, как только я была в пяти с половиной милях (ок.9 км) от тебя, а затем прекратились на обратном пути, когда мы снова оказались примерно в пяти с половиной милях. Я почти уверена, что это ты. Ты даешь мне покой».

— Как раз то, что каждый парень хочет услышать от своей девушки, — сухо сказал он, но улыбаясь.

«О, это гораздо больше, чем это. Я имею в виду, это довольно много. Я люблю тишину в моей голове, когда я с тобой. Я действительно слышу, как ты говоришь.

Торн усмехнулся, но она продолжила. — И мне нравится с тобой разговаривать. Но ты также понимаешь одиночество, в котором я жила, и чувства урода, потому что ты тоже чувствовал себя таким». Она беспомощно пожала плечами. — Я думаю, мы могли бы быть очень счастливы вместе.

— Так, может быть, ты захочешь выйти за меня замуж? — спросил он с интересом.

Стефани подняла брови. «Это предложение? Потому что я должна сказать, что твоя мать уже сделала мне предложение.

Торн застонал. «Я слышал. Мне жаль. Я-"

— Но ответ — да, — прервала его Стефани. Она улыбнулась и кивнула, когда он остановился и вопросительно посмотрел на нее.

Торн просто смотрел на нее с минуту, затем наклонил голову и поцеловал ее, нежно покусывая губы, прежде чем выдохнуть: «Мне тоже нравится с тобой разговаривать». Он снова поцеловал ее, его руки начали блуждать по ее телу. — И ты права, я знаю, каково это — чувствовать себя уродом, но я не чувствую себя уродом, когда я с тобой.

«Ой. Я тоже чувствую себя единым целым с тобой, — простонала Стефани, выгибаясь к нему, когда его руки опустились погладив ее спину к попе, обхватили и сжали ее.

— Я хочу взять тебя с собой в полет, — пробормотал он, его губы скользнули по ее щеке к уху. — Я хочу раздеть тебя догола, обнять и взлететь как можно выше, а затем… — Его рот накрыл ее рот, когда он прижался к ней.

Стефани взволнованно ответила на поцелуй, но когда он начал вытаскивать ее футболку из джинсовых шорт, она прервала их поцелуй, задыхаясь. — Нам нужно пойти в беседку, — пробормотала она, когда ее руки скользили по его телу сквозь одежду.

— Да, — согласился он, но отказался от ее футболки, просунул руку ей между ног и потер ее через ткань шорт, пробормотав: — Беседка.

Стефани застонала от ласки, ее бедра двигались, но затем покачала головой и простонала: «Я не хочу, чтобы твоя мать нашла нас голыми и без сознания».

Это, казалось, поумерило его страсть, и Торн подхватил ее на руки, захлопав крыльями, и наполовину побежал, наполовину полетел к беседке. Приземлившись у двери, он позволил ей повернуть защелку, чтобы открыть дверь, и внес ее внутрь, снова сложив крылья. Затем он повернулся, чтобы она закрыла дверь, прежде чем отнести ее к плетеной кушетке у стены.

«Моя мама хочет, чтобы свадьба состоялась в июне», — предупредил он, усаживая ее на подушки и опускаясь на нее сверху.

— Да, — выдохнула Стефани, расстегивая липучку на его рубашке, чтобы обнажить грудь. Вздохнув с облегчением, она провела руками по этому пространству красивой кожи, прикрывающей мускулы.

Торн застонал от ласки, а затем убрал ее руки и быстро стянул через голову футболку.

— Мне нравится, что ты не носишь лифчик, — пробормотал он, накрывая ее грудь руками. — Где ты хочешь провести медовый месяц?

— Остров, — выдохнула она, выгибаясь под его лаской.

«Действительно?» — спросил он с удивлением.

Стефани кивнула и потянулась вниз, чтобы потереть выпуклость между его ног. «Я хочу, чтобы ты раздел меня донага и унес меня в полет. Я хочу, чтобы ты держал меня в своих объятиях и поднимал как можно выше, а потом… ". Она сжала его член, застонав вместе с ним от ощущения, которое оно вызвало и у нее.

Резко отстранившись от нее, Торн встал, чтобы быстро снять джинсы, затем встал на колени между ее ног и потянулся к поясу ее джинсовых шорт.

— Кажется, я люблю тебя, Стефани МакГилл, — торжественно сказал Торн, расстегивая пуговицу на ее шортах и расстегивая молнию.

— Думаю, я тоже люблю тебя, Торн Солтер, — выдохнула она, приподнимая бедра, чтобы он мог стянуть с нее шорты. «И я не могу дождаться, чтобы начать свою жизнь с тобой».

— У тебя уже она есть, — прорычал он, опускаясь, чтобы лечь на нее сверху. Затем, войдя в нее, он простонал: «И я не могу дождаться, чтобы увидеть, что приготовила нам жизнь».

Стефани только ахнула и подалась ему навстречу, не в силах даже сказать, что тоже не может ждать. Но это было правдой, и впервые за тринадцать лет с тех пор, как она обратилась, она с нетерпением ждала будущего. С Торном рядом с ней, она знала, что все будет хорошо.