— Не я мучаю. Проблема в тебе. Ты просто поставила себе глупые ограничители, мешающие дальнейшему развитию. Равианикиэль никогда не интересовался боевыми искусствами, тем не менее, он положит на лопатки абсолютно любого феникса буквально за считанные мгновения. Ты же занимаешься уже полтора сиана и достигла столь посредственных результатов за это время. И проблема не в том, что тебя плохо обучают. Повторяю: проблема в тебе. Ты возомнила, что слаба и мешаешь себе становиться сильнее. В тебе сокрыты огромные силы, но ты не хочешь впустить их на свободу.

— Не правда!

— Может, тебе вообще не стоит бороться против себя и продолжать обучение?

— Нет, стоит! — я уже справилась с наплывом нежелательных эмоций, с вызовом глянула на Люцифэ и вывала руку. — Не хочешь со мной возиться — не надо, но не оскорбляй меня необоснованными обвинениями.

Часовщик провёл растопыренной ладонью по лицу. Когда он отнял руку, то посмотрел на меня со смешанным чувством нежности и боли.

— Дарк, я не пытаюсь тебя оскорбить. Ты просто не осознаёшь своей силы и от этого бьёшься головой о стены маленькой коробки, вместо того, чтобы оглядеться в поисках двери в огромный мир. Я посмотрю литературу в библиотеке… надеюсь, она там есть. Однако уже сейчас могу с уверенностью сказать тебе: забудь слова «не могу» и «устал», они заточают тебя в клетку слабости и жалости к себе. И давай ты отныне не будешь пререкаться на тренировках.

— Что с тобой случилось? Раньше ты не был столь требователен и жесток ко мне, — растерянно пробормотала я, оторопевшая от пространной проповеди Люцифэ. Подобные нравоучения скорее в духе моей шизы, у Часовщика же до сегодняшнего дня был совершенно другой подход и отношение.

— Мне помимо воли приходится быть жестоким. Я просто боюсь, что с тобой может случиться что-нибудь, стоит мне отлучиться пусть даже ненадолго. После стычек с тенями меня постоянно терзает подсознательный т за тебя. Что, если меня не окажется рядом в очередной момент опасности? Если с тобой случится несчастье, то я непрестанно буду винить себя за мягкотелость и снисхождение. Теперь я понимаю, отчего мой наставник гонял меня до кровавого пота. Я тогда готов был его возненавидеть, а теперь благодарен и полностью солидарен с его позицией. Поэтому я намереваюсь заняться твоей подготовкой всерьёз.

Люцифэ сдержал слово. Так меня только Марианна с Риокой гоняли, но с одной существенной разницей: сейчас я не пила стимуляторов. Было невообразимо сложно. Угодить Часовщику оказывалось почти невозможно, зато если мне удавалось, то друг превращал эти моменты в настоящий праздник. Нет, Люцифэ не ограничивался одной физической подготовкой, он был требователен во всём: продумывал моё расписание, мы вместе готовили уроки и задумывали разные каверзы для наставников и одногруппников, отбывали за это наказания. И тем не менее, именно Часовщик смог первым показать мне, что значит жить полноценной жизнью, упиваясь каждым её мгновением.

* * *

Накануне экзаменов нам сообщили основные сведения о прохождении практики. Наш курс, совместно с пятым и девятым в сопровождении Гроссера, Канорена и Дива едет на Равалон отлавливать сбежавших с рудников заключённых.

— Как же так? — растерянно спросила я у Люцифэ. — Мы же должны были проходить практику с магистром Дэриваном.

— Похоже, лекарю так и не простили прокола на полигонах, — предположил Часовщик.

— Отлавливать заключённых… — меня аж передёрнуло от отвращения.

— Это очень серьёзное задание, и я не понимаю, почему нас на него отправляют. Равалон — каторга, куда ссылают убийц и грабителей, и личности там отшиваются отнюдь не глупые, и уж тем более не безопасные. Почему бы не послать туда кого повзрослее?

— Терпите, мелкие, — обернулся к нам один из старших, услышавший разговор. — В этом сиане аврал с практикой на всех курсах. Половина стражей Города брошена в районы прорывов Бездны, поэтому власти решили заткнуть образовавшиеся дыры учениками Академии.

Весть была не из обнадёживающих, но беспокоило меня другое. Зашившись в библиотеке, я подняла сведения по Равалону и окончательно скисла. Что мне теперь делать? Я более чем уверена, что для облегчения поисков сбежавших заключённых будут использоваться специальные приборы. Воспоминание о не таком уж давнем происшествии заставило меня помрачнеть и помимо воли потереть внезапно зазудевшее плечо. Что подумают ученики и наставники, если меня начнёт корчить при активации одного из таких поисковиков? Но каким образом попробовать избежать участия в этой практике? Можно, конечно, рассказать всё Люцифэ и спросить совета, но мне было стыдно поднимать эту тему даже с Часовщиком. Я стыдилась своего цветка и втайне надеялась, что друг не в курсе моего позора.

«По-моему, я знаю способ, — вмешался голос. В последнее время он разговаривал со мной исключительно редко и почти никогда не заговаривал первым. Меня это не слишком волновало, ведь у меня теперь есть Люцифэ, которому я могла доверить почти все свои помыслы и чаяния. — Помнишь, на прошлом курсе ты читала Устав Академии. Там был один интересный пунктик, в соответствии с которым ты можешь пройти практику в одной из действующих команд фениксов».

Правда? Это же чудесно!

«Но только в том случае, если они на это согласятся. Советую немедля засесть за составление писем с изложением твоей просьбы».

И они возьмут меня к себе на практику, — возликовала я, полная радужных надежд. — Спасибо!

«Пока ничего ещё не решено. Тебе могут отказать».

Я отправлю письма во все кольца. Хоть в одном да откликнутся, я уверена. Нужно поскорее рассказать Люцифэ.

«Нет!» — рявкнул голос. Я аж опешила от неожиданности.

Почему?

«Тогда тебе придётся объяснять про цветок», — уже спокойнее пояснила моя шиза.

Не обязательно. К тому же я не собираюсь проходить практику без Люцифэ.

«Вдвоём вас точно не возьмут. У тебя одной намного больше шансов».

И не подумаю!

«Ты полная дура или просто прикидываешься? Речь идёт о твоём будущем! Ты хоть осознаёшь, что тебя ждёт в случае отказа команд взять тебя на практику?»

Но я без Люцифэ… — уже не так уверенно пробормотала я, не желая расставаться с мыслью, что мы можем вдвоём попасть в одно кольцо.

«Да ты просто трусишь! Привыкла прятаться за его спиной и сваливать все решения возникающих проблем на своего ЛЮ-ЦИ-ФЭ. А сама…»

Не правда! Я лично займусь письмами. А Люцифэ расскажу только в случае, если нас возьмут. Так будет лучше всего.

«Делай, как хочешь. Меня это вообще не касается», — недовольно проворчала шиза, заставив меня недоумевать по поводу резкой смены мнения.

Измарав горы бумаги и получив удовлетворивший меня текст, я задалась закономерным вопросом:

А как мне отправить