двинулся вперед. Хотя мой пустой желудок бурлил, я подошел к холодильнику и достал газированную воду. Затем я прислонился к стойке, скрестил ноги и открыл бутылку. И стал ждать.

— Привет, — сказала она, ее голос был грубее обычного. — Как дела?

Неужели ей правда было не все равно?

— У меня куча дел, Эмма. Говори то, что тебе нужно сказать, и покончим с этим.

Она открыла рот, затем закрыла его. Ее веки затрепетали, когда она быстро моргнула.

— Это все, что ты можешь мне сказать после почти месяца разлуки?

Я сделал большой глоток, но вода казалась пресной.

— Что ты хочешь услышать?

— Я не знаю. Я думала… ну, что ты будешь рад меня видеть.

Рад? Я даже не был уверен, что это слово мне знакомо.

— Скорее любопытно, чем радостно.

— Ух ты. — Она сухо усмехнулась, покачав головой. — Мои сестры и отец были правы. Ты ведь и не собирался облегчить мне задачу, да?

Зачем мне это? Если она снова задумала растоптать мое сердце, то никакой помощи от меня она, блядь, не получит.

Когда я не ответил, она тяжело вздохнула.

— Я хочу разобраться с этим.

— Аннулирование? У тебя же есть документы.

Она дернулась, выпрямляя спину.

— Я имела в виду наш брак.

Я чуть не подавился глотком воды. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Я не понимаю. Я думал…

— Что ты думал? — Она наклонила голову и принялась изучать меня, ее брови от замешательства поползли вниз. — Ты думал, я проделала весь этот путь, чтобы окончательно оформить аннулирование?

Да, именно это я и предполагал.

— Ты хочешь сказать, что хочешь сохранить брак?

— Так и есть. — Она облизнула губы. — Если только ты не передумал.

Надежда раскрылась в моей груди, как крылья, но я отбросил ее назад. Мне пришлось пережить много дерьма, прежде чем я мог позволить себе поверить, что это происходит. — Я сказал тебе, что чувствую, но ты, похоже, была уверена, что мы никогда не подойдем друг другу. Ты сказала, что не видишь, как это будет работать.

— Я знаю, иногда у меня есть плохая привычка полагаться на логику.

— И? — спросил я, когда она не стала вдаваться в подробности. — Что это значит?

Она хлопнула руками по стойке, очаровательно взволнованная.

— Это значит, что любовь не всегда логична. Есть феромоны, химия и…

Любовь. Я определенно слышал, как она это сказала. Я не воображал это.

Прежде чем я понял, что делаю, я прокрался по плитке и обогнул край бара. Я взял ее лицо в свои руки и прижал наши рты вместе. Она была на вкус как удивление и сладкая невинность, и я внезапно не смог подобраться достаточно близко. Не разрывая нашу связь, я поднял ее со стула и посадил на мраморную стойку, затем углубил поцелуй, пока она не дала мне те хриплые вздохи, по которым я так тосковал последние несколько недель.

Нежные пальцы зарылись в мои волосы, ее ногти впились в мою кожу головы, а она обхватила ногами мою талию. Я лизнул ее рот, чтобы найти ее язык, моя кровь гудела от облегчения и желания. Я мог бы стоять здесь часами, целуя ее, впитывая ощущение того, что эта идеальная женщина снова в моих объятиях.

Она отстранилась и втянула в себя воздух.

— Ох, черт возьми, это появилось из ниоткуда.

— Ты сказала, что любовь нелогична. — Я снова поцеловал ее, прикусив нижнюю губу. — Ты любишь меня, bambina (малышка)?

Я чувствовал ее улыбку на своих губах.

— Да, Джакомо. Я люблю тебя. Ti amo, amore.(Я люблю тебя, любимый)

Блядь. Я даже не позволял себе представить, что она может ответить мне взаимностью. Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой, но я знал, что она имела это в виду. Эмма не лгала.

— Ti amo, mia bella moglie. Per sempre. (Я люблю тебя, моя прекрасная жена. Навечно.)

— Per sempre, mio grande marito. (Навечно, мой большой муж) — Ее руки пробежались по моим рукам и плечам. — По-моему ты похудел.

— Ты говоришь как Сэл. — Я прижался лицом к ее шее и вдохнул ее, затем поцеловал гладкую кожу под ее челюстью.

— Ты правда здесь? Это происходит?

— Да, я здесь. Мне было плохо без тебя.

Я и ненавидел, и любил это слышать.

— Я так скучал по тебе. Теперь, когда ты снова со мной, я ни за что тебя не отпущу.

— Боюсь, тебе все же придется…

Слова проникли в мой похотливый мозг, и я выпрямился.

— Нет, ты моя, и я не выпущу тебя из виду.

Она положила ладонь мне на щеку и притянула меня ближе.

— Малыш, мой отец умирает. Я тоже хочу провести с ним время.

— Тогда мы привезем его сюда.

— Так это не работает. Он не может путешествовать, и лучше оставить его дома, где о нем хорошо позаботятся. Я не буду отсутствовать долго, но я планирую ездить в Торонто и обратно так часто, как смогу.

Я ненавидел это. Я хотел, чтобы она была здесь со мной, каждую секунду каждого дня. Но я также знал свою жену. Она должна была заботиться о других, особенно о своей семье. Это было глубоко укоренено в ее личности.

— Это условие нашего брака, — добавила она, как будто мне нужен был ультиматум, чтобы убедить меня.

— Мы уже женаты, — не удержался я от замечания.

— Я имею в виду, если ты хочешь остаться в браке.

— Тогда я пойду с тобой, — выпалил я, тут же почувствовав себя глупо из-за своей нужды. — Чтобы убедиться, что ты в безопасности.

— Если тебе от этого станет легче. — Она поцеловала меня в челюсть, ее губы скользнули по моему подбородку. — Чтобы я была в безопасности.

Умная bambina (малышка).

— Я сделаю тебя очень счастливой, — пробормотала я.

— Но ты не слышал о моих других условиях. — Ее руки потянулись к пуговице моих джинсов, которую она расстегнула. Затем она полезла мне в трусы, чтобы схватить мой полутвердый член. Прохладные пальцы обхватили ствол, и удовольствие пробежало по моему позвоночнику, заставив мои глаза закатиться.

— Условия? — прохрипел я. — Скажи мне.

— Медицинская школа и ординатура. Потом буду заниматься медициной где-нибудь в Палермо.

— Если только ты будешь рожать мне детей по пути.

— Но…

Я рванулся к ней и коротко поцеловал.

— Детки, Эммалина. Ты беременна?

— Нет, — прошептала она. — У меня были месячные в Торонто.

— Ты была разочарована? — Теперь она тяжело дышала, ее пальцы вдавливались в мой твердый член. Этот разговор заводил ее. Держу пари, если бы я проверил ее киску, она бы была мокрой. — Отвечай