— А ну, цыц, Нарадуумар…

— Да ну тебя! — рассмеявшись, ответил Сигурд, указывая на стулья. — Садись Балгай, а Лёха постоит…

— А лучше пусть к тебе на колени сядет… Ты же об этом давно мечтаешь?

— Что ты мелешь? Я не полупокер… — психанул вдруг Сигурд.

— Ну, себе то не ври!

Балгай не удержался и разразился звонким смехом.

— Еще чего, — с улыбкой ответил я, усаживаясь на стул. Напротив устроился Балгай, а рядом с нами обосновался Сигурд. — Сигурд есть во дворе свежий помёт?

— А зачем тебе? — удивился тот.

— И, правда, зачем? — вдруг встрепенулся топор.

— Погрузи его туда, — я кивнул на секиру, — Может, вдыхая земные ароматы, научится вести себя подобающе…

— Ты не посмеешь… Ах, ты сука… Убери от меня свои нечестивые конечности, — кричал топор, когда Сигурд дотронулся до него, — Ладно, ладно… Убедил… Молчу…

— Эй! — голос Сигурда разнесся по коридору, и в дверях появилась рыжая голова. — Принеси флягу, у меня важные гости!

— Слушаюсь, сэр! — отчеканил солдат и исчез.

— За встречу! — поднял тост Сигурд, и кубки наши опустели. Тут же явился рыжий с двадцатилитровой бочкой.

— Вот это фляга! — с восхищением воскликнул Балгай, изучая напиток.

— Макака вонючая… Видел бы ты своё нелепое выражение лица…

— А это, друг мой, единственный источник радости здесь, — Сигурд улыбнулся, поднимая бочку, и, заметив рыжего, который всё еще стоял, зарычал. — А ну, убирайся! — но вдруг остановил его. — Постой. Иди сюда, ты будешь разливающим. И, не дай бог, кубки опустеют…

Закусывая яствами, осушая кубки и громко смеясь, мы провели в беседе около получаса. Внезапно в дверях возник очередной солдат. Отдав честь Сигурду, он объявил:

— Военачальник Сигурд, наместник вызывает вас!

— Блондин! — воскликнул Сигурд, — От тебя, собака, хорошие вести не приходят. — Повернувшись к нам, он добавил: — Идем, господа, познакомлю вас с главным бараном города. — Затем он обратился к Рыжему: — А ты тут убери…

Глава 28

Саркун был воплощением мужской стати, брюнетом с мощным и коренастым телом. Волевой подбородок и короткая стрижка с аккуратно подстриженными усами гармонично завершали его облик. Серьезный, проницательный взгляд синих глаз свидетельствовал о его твердом и непреклонном характере.

Увидев нас, он широко улыбнулся и воскликнул:

— Для меня великая честь встречать столь почетных гостей, истинных друзей империи и славных воинов! Приношу извинения за дерзость моих стражников, которые не оказали должного почтения.

— Не стоит извинений, — ответил я, пожимая его протянутую руку. — Мы намеренно сняли знаки различия, чтобы немного развлечься… Надеюсь, мы ненароком не причинили им особого вреда?

Наместник лишь отмахнулся.

— Ну что вы, Алексей Петрович, для них великая честь — быть поверженными такими доблестными воинами. Если пожелаете, я могу пригласить еще десяток бойцов, чтобы продлить ваше развлечение, — добавил он, и Балгай расплылся в широкой улыбке.

— Мне здесь нравится, Лёха. Здесь умеют с размахом принимать гостей.

— Ха! Балгай Батькович, боюсь, чтобы удовлетворить ваши запросы, мне нужно будет задействовать весь гарнизон.

Мы разразились искренним смехом.

— Сборище имбецилов… Изрекают нелепые шутки и смеются над ними…

— А я бы с удовольствием отвесил Готару отцовского леща, — с усмешкой заметил я.

— А я бы тебе отцовского пинка!

— Кто это всё комментирует? — заозирался наместник.

— Некий Нарадумаар, он каким-то чудом закован в моей секире, как в тюрьме, — показал я секиру.

Саркун в лице побледнел. Его глаза испуганно забегали по комнате.

— Ты знаешь его?! — спросили мы трое в голос.

— Порождение хаоса. Разрушитель целых городов. Да что там городов, целых миров. Чтобы перечислить все его ужасные деяния, не хватит и вечности…

— Ну хоть кто-то слышал про меня… Расскажи им… Пусть знают с кем имеют дело…

Саркун завидев наши серьезные лица, вдруг рассмеялся:

— Да это сказки на ночь, чтобы непослушных детей пугать… Не более того…

— Да чтоб тебя…

Мы рассмеялись.

Наместник метнул взгляд на Сигурда:

— А ты чего замолчал? Опять собственного пойла перебрал, и теперь говорить не в состоянии?

Сигурд отвечал мрачной усмешкой, выразительно показав средний палец. На это последовала лавина хохота.

— Господа, вы видите, с каким отребьем мне приходится отражать натиск Готара… И это он ещё в трезвом виде. А когда накидается, в красном халате, поднимется на башню с бутылью и полночи милой своей небылицы кричит…

— Ха, — смеялся я до слез, — и такое случается? О халате слышал, а вот о милой нет, увы.

— Граф Мартел, — смеялся Саркун.

— Ну, Сигурд…, а говоришь ты не из этих…

— Сигурд дал обет найти его и помочиться на него, но изловить никак не может…

— Полагаю и не только помочиться…

— Потому что он трус! — язвительно бросил Сигурд, — как его поймаешь, если эта тварь вечно за своими прячется…. Да ещё и избранным стал…

— Как так? — удивился я, — после того позорного унижения от Жоры он ещё и повышение получил?

— Ага, крепко вы его тогда унизили, голым