гостеприимнее. Почти по всему побережью там шли поля, только изредка прерываемые скалистыми ландшафтами, как тот, где стоял храм Хатхор. Здесь же чем выше по течению, тем меньше было плодородных земель, больше каменистых участков, а на расстоянии всего в пятьсот шагов от берега практически везде начиналась пустынная «красная земля», несущая опасность и смерть. Говорили, что некоторым кемтянам удавалось преодолеть эти безжизненные пески и добраться до страны Темеху, где жили светлокожие люди, которые путешествовали по великому океану Нун и бывали в местах, где живут боги, ушедшие от непокорных людей, обитающих на обоих берегах Хапи.

И где-то посередине этой пустыни находился вход в Дуат – таинственную страну, куда уходил каждый умерший кемтянин после погребения. Здесь боги Джехути, Инпу, Хатхор и другие вели посмертный суд над пришедшими, и те, которые признавались достойными, получали их поддержку на пути к тростниковым полям Иалу…

– А ты там когда-нибудь бывал уже? – вопрос Шере в тишине пустыни прозвучал настолько резко, что Хика вздрогнул.

– Где?

– Ну в Дуате, возле Дуата… куда мы идём.

– А, ты про Дуат… Нет, я там ещё не бывал. Но ты не куксись, рыжик, туда ведут все дороги. Как для тебя в усадьбу моего шенн-мутифа. Так что не заблудимся.

– Так тут нет дорог, – пробормотал Шере, который уже немного устал и опасался, что никакого Дуата они не найдут, а только заблудятся.

– Ну не о дорогах же речь, – уточнил Хика. – Просто боги сами ведут мертвецов в Дуат, откуда бы они не вышли.

– Так то мертвецов… – сказал Шере, а Хика посмотрел на него задумчиво и замолчал.

Довольно долго они продолжали путь в тишине, пока небо не начало светлеть. Когда красная ладья Атет появилась из-за восточного горизонта, Хика предложил присесть и перекусить. Он воткнул в песок потушенный факел, достал из тростниковой торбы вяленую рыбину и протянул её Шере, после чего и сам с удовольствием погрузил свои зубы в податливую плоть.

– Рыбы полно, – сказал он с набитым ртом. – Ещё есть вяленое мясо и лепёшки, от голода не умрём. Знаешь, что мне Ка сказал?

Шере отрицательно покачал головой. Откуда ему знать?

– Нам надо выследить какого-то мертвяка и идти прямо за ним, – сказал Хика. – Он нас в Дуат и выведет. Так-то.

И Хика гордо посмотрел на своего младшего товарища. Но Шере от идеи был не в восторге.

– Где нам его выследить? – спросил он.

– Ну для начала, наверное, надо найти город мёртвых, херет-нечер…

Шере молча пережёвывал свою рыбину. Хика посмотрел на север.

– Нам надо будет пройти немного туда, – сказал он, изо всех сил стараясь выглядеть уверенным в себе. – Просто там полно городов мёртвых, а если мы пойдём туда, – Хика махнул рукой на юг, – то придём снова в Унут.

Шере дожевал свой кусок и встал.

– Подожди, попьём, – сказал Хика и достал запечатанный глиняный кувшин.

– Эти кувшины делает наш сосед… – прокомментировал он. – Уверяет, что в любую жару вода в нём остаётся прохладной. – Вот и проверим.

Он раскупорил кувшин и сделал несколько глотков.

– Да, прохладная, – подтвердил он.

– Сейчас нет жары, – сказал Шере и, взяв протянутый кувшин, тоже напился. – Пошли, – сказал он, возвращая кувшин Хике.

Солнце в небе поднималось всё выше и всё дальше на север уходили по красным пескам Шере и Хика.

Сноски:

1 – Египтяне говорили «левая сторона», когда речь шла о востоке и «правая сторона», говоря о западе. «В правую сторону», значит, на запад.

38. Западная пустыня. 7-6 дней до разлива. Джехути

Сон Аба-Анерабыл тревожным и неспокойным. Несколько раз за ночь юноша просыпался и вглядывался в темноту. Проснувшись в очередной раз, он увидел на горизонте светлое пятно, которое быстро исчезло, и Аба-Анер решил, что увиденное – иллюзия, возникшая из-за того, что он слишком резко поднял голову.

Однако рано утром он услышал доносящийся из дома шум. Подкравшись поближе, Аба-Анер прислушался.

– …а эти два олуха спят, как пьяные, – донёсся до него женский голос. Мужской отвечал ему:

– Ушли в Унут, чего тут думать… куда ещё им идти?

– К брату? Он же прислал их сюда, к чему им возвращаться?

– Ну мало ли… – прогундел мужчина. – Хика что-нибудь забыл, например. Или этот, которого они привели, взбунтовался…

– Не знаю, не знаю… – отвечала женщина. – Не могу разбудить этих, помогай.

Аба-Анер расстроился. Похоже было, что пока он спал, мальчишки сбежали. Тот ночной огонёк на горизонте – это, похоже, они и были. Но надо было убедиться. Он подошёл к забору и крикнул:

– Хозяева! Напоите водой путника.

Одежда юноши была в дорожной пыли, так что вид у него был подходящий. Вышедшая к нему женщина, ещё довольно молодая, сказала неприветливо:

– Вода в полсотне локтей отсюда, обернись…

– Почему ты такая негостеприимная, хозяйка? – обратился к ней Аба-Анер.

– Ты откуда идёшь? – спросила она, всё-таки протягивая ему бронзовую кружку с водой.

– Из Унута, – честно ответил молодой харап.

– И в ночи шёл?

Аба-Анер замялся, но ответил:

– Да, шёл всю ночь, глядя на звёзды.

– Двух мальчишек не встретил?

«Всё-таки двух, – отметил Аба-Анер. – Значит они ушли вдвоём». На мгновение он смешался, не желая обманывать, но затем подумал, что хорошо, если Шере будут искать не в той стороне, куда он пошёл.

– Да, видел. Шли двое с факелом. Один рыжий такой.

Женщина вздохнула.

– Спасибо тебе, путник. Ушёл сынишка куда-то на ночь глядя, теперь хоть знаю, куда.

– Спасибо тебе, женщина за воду. Пусть кемтские боги хранят тебя и твою семью.

Аба-Анер прошёл дальше по дороге, чтобы женщина убедилась, что он идёт с юга на север. Отойдя на достаточное расстояние он свернул к западу, затем прошёл на юг и вышел на окраину селения примерно напротив дома родителей Хики. С этого места он пошёл прямо на запад, тщательно всматриваясь в землю перед собой. Пройдя ряд каменистых участков, он достиг безбрежного песчаного моря и побрёл вдоль кромки в поисках следов на песке. Ветра ночью не было, и он рассчитывал, что увидит то место, где мальчишки вошли в пустыню.

Так и произошло – не прошёл он и пятидесяти локтей, как увидел цепочку ведущих вглубь пустыни следов. Аба-Анер спохватился, что у него с собой нет ни воды, ни еды. Пришлось возвращаться к реке и наполнять небольшой бурдюк, который он снял с чьего-то забора. Так с бурдюком на плече вернулся он к земле Дешрет1 и пошёл по следам Шере и Хики.

Ближе к полудню наступил сильный зной. Укрыться от палящего солнца было негде – до самого горизонта стелилась ровная гладь песчаной пустыни с невысокими барханами. В какой-то момент Аба-Анер поймал себя на мысли о сходстве красных песков и красных вод – барханы напоминали волны, а промежутки между ними – ровную гладь великой реки. Но красные воды Хапи сулили благополучие и изобилие, а пески несли смерть и забвение.

Полуденная жара сопровождалась сильным ветром, который