Хадин сжимает пальцы в кулаки. — Я собираюсь подать на них в суд. Я собираюсь подать на них на всех. — Он рвет свой галстук.

— Не читай комментарии. — Я забираю у него планшет.

Он смотрит на меня налитыми кровью глазами. — Что плохого в том, что модель больших размеров выступает за здоровое питание? Люди что, сумасшедшие? Им что, заняться нечем, кроме как жаловаться на абсолютную чушь?

— Послушай, Ваня знала, что это произойдет. Она готова к этому, иначе не дала бы нам добро на публикацию статьи.

Он шипит сквозь стиснутые зубы. — Ваня ведет себя так, будто эти слова не причиняют ей боли, но это всего лишь маска. Она притворяется непробиваемой, хотя глубоко внутри каждый раз получает синяки. Это приводит в бешенство. — Он запускает пальцы в волосы.

Его слова заставляют меня вспомнить о Дон.

Я облизываю губы, наклоняюсь над столом.

У меня щемит сердце. Несмотря на то, что нам удалось сохранить статью в секрете, я уверен, что ее видели многие. Люди вокруг нее. Люди вокруг Бет.

С ними все в порядке?

С Бет все в порядке?

Задает ли она вопросы, на которые Доун трудно ответить?

После того, как я ухожу из King Media, я проезжаю мимо их квартиры и смотрю вверх. Хотел бы я иметь право подняться туда и утешить Бет. Хотел бы я иметь право обнять Дон, сказать ей, что все будет хорошо и ей не нужно винить себя. Ей не нужно быть сильной в одиночку.

Но все, что я могу сделать, это стоять в стороне, как сумасшедший, а затем уехать из единственной семьи, о которой я когда-либо мечтал.

Той ночью мне снится, что я беру Бет и Дон на пикник.

И когда я просыпаюсь, мне почти хочется заставить себя снова заснуть, ухватиться за края этого сна и натянуть его на себя, как одеяло.

Мои шаги бесцельны, когда я направляюсь на кухню.

Я тяжелый и издерганный.

Мой телефон разрывается. Полный озабоченных друзей, которые раздражают больше, чем кактус, прилипший к моей рубашке.

Есть сообщения от Вани.

Три звонка от Хадина.

Пять от Хиллса — властная наседка, какой он только может быть.

Пришло сообщение от Даррела, спрашивающего, не нужно ли мне поговорить.

Я смотрю на время и моргаю. Все еще странно, что у меня нет напряженного графика и сотни встреч, которые нужно посетить. Stinton Group была моим единственным увлечением так долго, что найти опору без нее оказывается немного сложно.

Я знаю, что мне просто нужно найти ту вещь, которая зажжет огонь. И у меня есть деньги и возможность не торопиться.

Я готовлю кофе, когда звонит мой телефон.

Я ожидаю, что это будет еще один обеспокоенный звонок от моих друзей.

Но оно с неизвестного номера.

Странно.

Я игнорирую это.

Пока мой телефон не запищит.

НЕИЗВЕСТНЫЙ: Мистер Стинтон. Это Элизабет Баннер. Не могли бы вы, пожалуйста, встретиться со мной в кафе-мороженом рядом с моей школой? Мне нужно с вами поговорить.

У меня слипаются глаза.

Я проверяю время, а затем снова проверяю сообщение.

Разве она не должна быть в школе?

Почему Элизабет пишет мне смс с просьбой о встрече?

Моя первая мысль — о Дон.

Словно прочитав мои мысли, Элизабет отправляет еще одно сообщение.

НЕИЗВЕСТНО: Приходи один.

Это больше похоже на требование выкупа при похищении, чем на сообщение от семилетней девочки.

Я набираю номер, но она не берет трубку.

Вихрь мыслей проносится в моей голове, пока я спешу собраться.

Что, если это ловушка?

Что, если папа так разозлится после того, как его план разлетелся вдребезги, что наймет головорезов, чтобы они избили меня?

Несмотря на это, рискнуть стоит. На случай, если Элизабет действительно понадобится моя помощь.

Я еду в кафе-мороженое, мое сердце бьется где-то в горле.

Колокольчик над дверью звенит, когда я вхожу. Мой взгляд скользит по витрине, наполненной сладкими ароматами, перепрыгивает через почти пустые стулья и, наконец, приземляется на стол, за которым сидят трое детей.

Я в шоке откидываюсь назад.

Элизабет сидит между Майклом и Бейли, сыновьями Даррела. Бейли — я узнаю, потому что видел его в спортзале. Майкл старше. У него суровое выражение лица и густые брови, нависающие над глазами. Он смотрит на Бет каждые несколько секунд, как будто хочет убедиться, что с ней все в порядке. Бейли крепко держит Бет за руку.

Оба мальчика выглядят как серьезные телохранители с бледной кожей и настороженными глазами. Элизабет сидит между ними, королева стаи. Ее подбородок поднят, а взгляд прикован к парковке.

Я делаю шаг вперед, и она замечает. Красивые карие глаза вспыхивают на мне, а затем наполняются облегчением. Она перепрыгивает через Майкла, спрыгивает на землю и бросается на меня.

Мое сердце выпрыгивает из груди, когда она производит впечатление.

Я держу ее в своих объятиях и клянусь, это похоже на то, что я держу свою биологическую дочь. Неважно, что она от Тревора. Неважно, что мы с Дон сейчас даже не разговариваем. Эта маленькая девочка слишком дорога мне, чтобы ее отпустить.

Ее слезы пропитывают мою рубашку. — Это правда? Это правда, что он мой отец?

Майкл и Бейли с шумом встают из-за стола. Они стоят рядом в нерешительности. Не уверен, следует ли им оттащить Бет от меня или позволить ей продолжать.

Я поднимаю глаза и слабо улыбаюсь мальчикам. Они, кажется, немного расслабляются, хотя Майкл все еще смотрит на меня недоверчивыми глазами. Он явно более сдержанный и расчетливый из двух братьев. Бьюсь об заклад, именно он пытался убедить Бет отказаться от ее плана, а потом все равно согласился, потому что видел, как много это для нее значит.

Или, может быть, я проецирую это, потому что вижу в нем много от себя.

Бет шмыгает носом и отстраняется. По ее светло-коричневому лицу текут слезы.

Я вытираю их для нее, нежно проводя большим пальцем по ее щекам. — Да, он твой папа. — Я вижу, как дрожит ее нижняя губа, и мое сердце разбивается вдребезги. — Бет, я знаю, все это очень запутанно, но я хочу, чтобы ты знала, что твоя мама тебя очень любит. И… — Я задыхаюсь. — И я тоже. Ничто этого не изменит, ясно? Никогда.

— Я не знаю этого человека. — Ее нижняя губа дрожит. — Я видела его фотографию, и он выглядит как незнакомец. Я его не знаю. Я никогда не видела его раньше.

— Хэй. — Я приподнимаю ее подбородок. — Все в порядке. Иногда отношения могут быть… сложными. Но знаешь, что не сложно?

Она фыркает. — Что?

— Как сильно твоя мама любит тебя. — Я нежно смотрю на нее. — Она, наверное, действительно беспокоится о тебе и о том, как ты воспринимаешь новости. Ты говорила с ней?

— Я не могла. — Ее