Шрифт:
Закладка:
– Всецело, глава Вэй, – ответил за нее У Иньлин. – И я, и У-фужэнь сделаем все от нас зависящее, чтобы отвести беду.
– О, вот как. – И опасное сияние глаз Вэй Юнмэя, таких же, как у брата, погасло. Вэй Юншэн придержал его за плечо и обратился к У Иньлину вполне дружелюбно:
– Глава У всегда делает достойный выбор, как истинно благородный муж. Жду не дождусь обсудить с вами славное будущее наших земель. А пока…
Его прервали сильная вспышка, озарившая полдолины, и многоголосый отчаянный крик. Все стремительно развернулись, выхватывая мечи.
Вроде бы усмиренная до этого птица вновь вскинулась, отрываясь от земли одним боком. Края божественной сети свободно болтались, крюки оказались частично оторваны, частично погнуты. Противоположный конец сети еще пытались удерживать заклинатели, но их было преступно мало, большинство лежало ничком – без чувств или убиты, отсюда не разобрать. Выругавшись, братья Вэй бросились туда, Хань Даичжи оттолкнулся от камня, пошатнулся, но устоял и ринулся следом.
– В чем дело? – крикнула Янь Хайлань подбежавшему адепту, в чьем ханьфу смутно угадывались цвета Янь Цзи. Шуньфэн узнал Ляо Чуня.
– Ребята попытались применить пару Водяных Сфер, – Ляо Чунь тяжело дышал. – Само собой, все помнят про «волны», но пока их не было, решили попробовать… Кто же знал, что сферы полыхнут и рассыпятся! Недавно заряжали, почти новые были!
– Молодцы, ничего не скажешь, – помрачнела Янь Хайлань. – Смотрите, что наделали!
Яркое сияние угасало, словно впитываясь в тускло-багровую плоть чудовища, а за ним таяла и божественная сеть. Вот растаяли последние узлы, заклинатели повалились на спину, а птица, беззвучно разевая пасть и взмахивая крыльями, устремилась к восточному краю долины, припадая к земле, словно раненая, но каждый раз все увереннее отталкиваясь мощными когтистыми лапами.
– Камни, кидайте камни! – крикнул У Иньлин и сам подал пример, подхватывая с земли крупный обломок и вскакивая на меч. Янь Хайлань, Шуньфэн, Чу Чжунай и оставшиеся адепты последовали его примеру. Остававшиеся до того в тылу заклинатели Янь Цзи устремились наперерез птице и, выстроившись в линию, соединили руки, устанавливая защитный барьер. Перед чудовищем поперек склона упала зеленовато-голубая светящаяся стена, по которой плыли, перетекая друг в друга, символы заклинаний; оно разинуло пасть в беззвучном крике и ударилось в стену со всей силы.
– Не давайте ему кричать! – Их нагнал запыхавшийся заклинатель в цветах Хань Ин; Шуньфэн узнал Хань Юнганя, с которым они осматривали местность у Бирюзового озера, а после сражались с даолаогуями. – Его крики – это «волны»!
Словно в подтверждение его слов птица вновь беззвучно завопила, и барьер прогнулся, болезненно замерцав; у державших его заклинателей ощутимо дрожали руки. У кого-то от перенапряжения пошла носом кровь. Прицелившись, У Иньлин запустил свой обломок и метко попал чудовищу между глаз. Оно вскинуло голову, огненные глаза без зрачков нашли обидчика, и чудовище дернулось к нему, но крылья хлопнули раз-другой и отказались поднимать их обладателя в воздух. У Иньлин победно, по-мальчишески вскинул руку и спикировал вниз за новым камнем. Шуньфэн и остальные бросили свои: не все попали в цель, но отвлечь от барьера птицу удалось, и его создатели, а с ними и пострадавшие получили несколько кэ передышки. Почти сразу же Янь Хайлань отправила Шуньфэна с молодняком вроде Янь Чжу помогать главам Хань и Вэй, а сама осталась у барьера.
Она знала, что делает, – ее силы и опыта хватило бы на десятерых.
Внизу, в долине, развернули походный лазарет, и целители, цвет одежд которых уже невозможно было различить, сновали между ранеными быстрыми серыми молниями. Хань Даичжи сидел на камне и маленькими глотками пил целебное зелье. Он приветственно кивнул Шуньфэну и после недолгого молчания проговорил:
– Чувствую себя слепым, который ощупывает слона[400]. Как бороться с тем, о чем ничего не известно? Вы же видите, молодой господин Янь, все наши усилия для чудовища – что комариные укусы, оно становится сильнее, поглощая нашу энергию. Почти божественная мощь – что мы можем против нее?
– Почти, но не божественная, – возразил Шуньфэн, отгоняя мрачные мысли. – Какой бог явился бы сюда вредить людям, глава Хань? Если бы они хотели этого, сделали бы еще сто лет назад. К чему ждать столько времени? Это не бог – всего лишь могущественная нечисть, а заклинатели сталкивались с ней испокон веков. Мы справимся.
– Но мы все так же слепы, – отозвался Хань Даичжи и замолчал. Через пару фэней Шуньфэн рискнул подать голос:
– Не опасно ли ставить здесь лазарет, глава Хань? Что, если чудовище вернется и нападет на раненых?
– Не вернется. Оно никогда не возвращается и не смотрит назад. Его тянет только вперед, мы сразу это заметили. Передайте главе Янь, что я скоро подойду.
И отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Иной мог бы быть огорчен подобным пренебрежением, но Шуньфэн и сам понимал, что не до разговоров сейчас: сдержать угрозу они не помогут. Хань Даичжи к тому же и раньше нельзя было назвать общительным человеком.
Время близилось к рассвету, и невыспавшиеся адепты с трудом держались на ногах. У барьера заклинатели сменяли друг друга каждый ши, и потому он еще стоял; птицу закидывали камнями, и только этим удавалось сократить количество «волн». Все усилия приводили лишь к кратковременным результатам, даже музыкальные атаки в исполнении эрху, гуциня, колокольчиков-до и янциня лишь замедляли птицу, но не могли отбросить или остановить ее. У Иньлина и Чу Чжунай зацепило одной из «волн», но, отлежавшись, они снова встали в строй.
Шуньфэну удалось поспать лишь с половину ши, когда случилась новая напасть.
Подоспела помощь: большой отряд из У Минъюэ и Янь Цзи и человек двести из Вэй Далян. Прежде чем главы успели предупредить своих подчиненных, нашлось несколько горячих голов, забросавших чудовище артефактами. Само собой, это не сработало; точнее, сработало совсем не так, как рассчитывалось: вблизи чудовища все законы мироздания и стихий выворачивались наизнанку. Артефакты радостно вспыхивали, сгорая, птица не менее радостно поглощала высвободившуюся энергию и набиралась сил. Несколько адептов, удерживавших заслон, повалились без чувств, и на их место тут же встал десяток новых – едва стоявших на ногах, но еще готовых побороться.
Братья Вэй и У Иньлин жестко отчитали подчиненных за самовольство, а Янь Хайлань высказалась так:
– Еще раз полезете вперед без прямого приказа – отправлю на рынок торговать! Раз у вас колеса на север едут, а оглобли на юг смотрят[401], приведите сначала телеги в порядок, а потом уже в заклинатели проситесь!
У Иньлин внес предложение отлавливать новые спасательные отряды еще на подлете и объяснять, что артефакты использовать нельзя.
– Всех заклинателей учат прежде всего реагировать на опасность с помощью энергии, – мирно заметил он. – Однако теперь случилось так, что полагаться следует не на божественный дар или иные способности, а на физическую силу и смекалку. Хорошее испытание для тех, кто излишне возгордился.
Оплошность же, несмотря на все их старания, сделала свое дело: впитав энергию уничтоженных артефактов, чудовище стало сильнее и на рассвете прорвало барьер, смяв заклинателей как бумажные фигурки. Кто-то успел отскочить из-под удара и вытащить товарищей, но большинство, измотанное бессонной ночью и тяжелым днем, отреагировать не успело.
Шуньфэн, укрывшийся от ударной волны за каким-то камнем, не видел их, но слышал крики и хруст сминаемых костей. Он сидел, сжавшись, закрыв голову руками, в каком-то странном, диком оцепенении, не чувствуя ни своего тела, ни порывов ветра, ни жара огня. Птица промелькнула где-то на краю видимости: большая, неповоротливая, грузно отрывающаяся от земли в прыжке и падающая обратно на брюхо, – добралась до гребня, перевалила через него, цепляясь когтями за скальное крошево, и исчезла.
Звуки вернулись не сразу. Просто вдруг Шуньфэн понял, что различает сквозь шум в ушах громкий голос матери, а потом осознал, что стоит рядом с ней, вцепившись в рукоять меча до побелевших костяшек.
– Там есть поселения? Что с местными жителями? – Янь Хайлань не говорила –
