ты ведь не думала об этом? Я правда пытался поступать с тобой по-хорошему всё это время. Тебе нужно было просто ответить мне взаимностью, что сложного? Нет, ты задирала нос, за тобой нужно было бегать. Теперь ты сыграешь по моим правилам.

— Почему ты просто не отстанешь от меня? Отпусти, мне больно! Тейлор!

Руку ломило так, что Конни чувствовала каждую косточку под кожей.

— Тейлор, я закричу!

— Только пикни, — предупредил он, притянув ей к себе силой, — и те, кто ещё не в курсе того, какая ты шлюха, быстро узнают об этом. Хотя, может быть, уже знают.

— Пожалуйста…

Он разжал пальцы так резко, что Конни едва удержалась на ногах. Прижав руку к груди и баюкая её, она взглянула на Тейлора.

— А теперь ты меня видишь, а, Конни? — грубо спросил он и прошёл мимо, толкнув её плечом. — Только попробуй что-нибудь выкинуть. Ты знаешь, что будет.

Он вышел из кухни, хлопнув дверью. Конни осталась одна, по-прежнему качая руку, в которой никак не утихала боль. Но боль куда более сильная бередила её сердце.

«Где я свернула не туда? — подумала она и крепко зажмурилась. — Где я ошиблась?».

Но искать ответ было уже поздно. Конни знала, что теперь у неё нет никакого выхода. Если она отменит вечеринку, о её связи с Хэлом узнают все: Тейлор об этом позаботится. Если не сделает этого, Хэл убьёт ребят.

Она медленно добрела до стула и упала на него, глядя на приятное осеннее небо, персиково-голубое, с примесью жемчужно-серого цвета. Конни знала, что не станет рисковать Хэлом, и знала, что приняла решение, к которому её подводили вчера и подвели сегодня.

Мама часто говорила: всё, что ни делается — к лучшему.

Бабушка твердила, что у Бога на каждого есть свои планы.

«Что, если Божий план на всех них — это Хэл Оуэн?» — устало подумала Констанс и, схватив кружку, вдруг запустила её в раковину, разбив вдребезги.

3

Мыс Мэй, округ Кэмден. 17 лет назад

Так только говорят: если ты — футболист, значит, все девчонки — твои. Ни черта подобного. Хэл занимался регби уже который год, но был одинок. К другим ребятам девушки действительно ходили на тренировки. Это было для них особенное приглашение, вроде как привилегия, мягкий намёк на то, что ты вполне можешь стать подружкой одного из самых крутых парней в школе.

Несмотря на то, что Хэла эти крутые парни боялись, подружки у него не было.

Он никогда не думал об этом до тех пор, пока не повстречал Хейли. Один короткий взгляд на неё изменил в его жизни всё. Он ходил за ней по пятам больше года, пялился на неё на уроках, боялся даже заговорить. А теперь она стояла за сетчатым забором и наблюдала за тем, как он рысит по полю.

Немыслимо. Почти волшебно.

— Оуэн! — окликнул его тренер. — Тебе что, яйца защемило? Пасуй, чёрт тебя дери!

Хэл машинально сделал пас, проследил за мячом, но потом всё равно нет-нет, да украдкой посмотрел на Хейли. Она стояла с подружкой и наблюдала за ним.

Нет, всё же это немыслимо!

После тренировки Хэл быстро принял душ и переоделся в школьную форму: белую рубашку и тёмно-синие брюки. Парни переговаривались: они видели, что Хейли Фостер пришла к кому-то на поле — она была действительно крутой девчонкой, так что имя счастливчика хотелось узнать всем. У Хэла ломило пальцы от тревожности. Он выдул два стакана холодной воды из кулера и, поперхнувшись на третьем, молча взял рюкзак и вышел из раздевалки, надеясь, что чудо свершится, и Хейли будет ждать его за сеткой.

Но чудо решило стать совершенно чудесным! Она ждала его у выхода, повесив сумку на плечо.

— Привет, — улыбнулась Хейли. Улыбка у неё была совершенно хитрой, лисьей, манкой. Хэл растерялся в первое мгновение, но быстро взял себя в руки.

— Привет.

Как вообще так вышло, что она пришла к нему? Ну, всё просто. Она подошла сама, коснулась его плеча и сказала: «Эй, Хэл, слушай. Ты занят сегодня после тренировки?». Он, как дурак, помотал головой. Он думал, она опять попросит его проводить себя до дома, донести сумку, или какие-нибудь школьные принадлежности. Хейли частенько сбагривала на него вещи и уезжала с девочками в торговый центр на машине какой-нибудь из подружек. Мать Хейли уже неплохо знала Хэла. Он был любезным, красивым парнем из хорошей семьи. Ему светила спортивная стипендия. Миссис Фостер нравился Хэл — обходительный, умеющий поддержать разговор, воспитанный, из хорошей семьи. Она хорошо знала его мать и была просто счастлива, что Хэл ухаживает за Хейли. Вот только она не знала, что парой они не были.

Но в этот раз Хейли взяла его за пуговицу рубашки на груди и, покрутив её между пальцев, задумчиво пожала плечами:

— Я подумала, ты не хочешь прогуляться со мной, когда освободишься?

Хэл сказал, что хочет. Сильно волнуясь, добавил: конечно, да. И спросил: ты будешь ждать? Хейли рассмеялась:

— Какой ты глупый, Хэл. Я приду посмотреть на твою игру. — Она подмигнула ему и улыбнулась. — Ты же знаешь, что это значит.

Он знал. Он очень хорошо знал, и когда шёл в раздевалку, ему казалось, что за спиной раскрылись крылья — огромные, могучие, очень сильные, а в груди, в самом сердце, стало пронзительно больно. И боль эта была впервые в его жизни сладостно приятной.

После тренировки, взяв его за руку — впервые, Боже — Хейли сказала:

— Ну что, ты свободен?

— Думаю, что до шести… — он запнулся и покраснел, когда она рассмеялась. Хейли потянулась к его чёлке и весело растрепала её. В смуглых пальцах его светлые волосы казались ещё белее.

— Хэл. Ты дурачок. Разумеется, ты не освободишься до шести! Я не дам этому случиться.

Он забыл обо всём. О матери: она просто изничтожит его, если он опоздает домой, и поедет искать с полицией в школу, если не вернётся, не предупредив, что задержится. Он забыл о семейном ужине, который не смел пропускать. Хэл, как зачарованный, шёл за Хейли и думал — всё потом. Он подумает о проблемах позже. Сейчас он рядом с девушкой, в которую безумно влюблён, и даже самое жёсткое наказание этого стоило.

Хейли никуда не торопилось. Была половина пятого, весеннее небо зажглось розовыми красками. Хейли вела Хэла, словно в поводу, и с улыбкой болтала о том, о сём — обо всякой белиберде! Он слушал, то кивая, то посмеиваясь. Говорил он мало. Он готов был слушать её