— Все, что тебе нужно знать, это то, что существование Бога связано с существованием антиниумов на континенте Рхир. Хотя с тех пор антиниумы изменились, моя изначальная задача как Сентиниума напрямую связана с Богами в частности. Это превосходит всё другие мои поручения; отсюда и мои вопросы. Вот и всё.

Паун чувствовал, словно у него должна отвиснуть челюсть, как это время от времени происходило с Эрин.

— Сентениум? Я не знаком с этой ролью. Что…

— Достаточно.

Клбкч остановил Пауна взмахом руки. Он размышлял, слегка щёлкая своими мандибулами, пока Паун нетерпеливо ёрзал на своём месте. Наконец, Клбкч кивнул.

— Я убедился, что этот Бог не похож на… он не представляет непосредственной угрозы.

— В каком смысле?

— Я не уверен. Но поскольку о его существовании знают только Эрин и, возможно, Риока Гриффин, я воздержусь от вынесения решения, пока не смогу поговорить с ними. Ты не будешь казнён.

Паун с надеждой поднял взгляд.

— Тогда…

— Однако я запрещаю молиться этому… Богу. Мой приказ остаётся в силе: ты также не должен рассказывать другим Рабочим об этом Боге.

— Но почему?

Не что чтобы что он молился этому Богу до этого. Но когда ему без причины сказали этого не делать… Паун почувствовал, как в нём снова начало расти раздражение.

— Могу я узнать ваши доводы, Ревелантор Клбкч?

Клбкч постучал по рукояти своего меча один раз, затем второй.

— Есть несколько вопросов, которые остаются для меня без ответа. Если этот Бог — создание, сотворившее людей, то откуда взялись антиниумы? Являемся ли мы творениями этого существа, или… нет?

— Бог создал всё сущее.

— В мире Эрин. Но не в этом.

Паун открыл свои мандибулы… и закрыл их. Он не мог подобрать на это ответа. Клбкч кивнул.

— Это наш Бог? Примет ли он антиниумов?

— Я не знаю. Но я мог бы узнать.

Если Бог, которого можно спросить, существует. Если он получил этот класс не случайно. Если Бог ответит. Паун не сказал ничего из этого вслух, но Клбкч покачал головой.

— Нет.

— Но…

— Я продолжу опрос завтра. У меня есть обязанности, но я продолжу задавать вопросы об отношениях между этим Богом и антиниумами. До тех пор ты свободен.

Паун хотел что-то сказать. Он хотел накричать на Клбкча или встряхнуть его. Но Ревелантор встал, и Пауну оставалось только подчиниться.

***

Был ли это Бог для антиниумов? Какая разница? Это было не самое важное!

Паун сердился, топая по грунтовым коридорам. Кого волновало, имеет ли Бог физическую форму? Пауна волновало спасение, мысль о том, что… что есть прощение! Что есть Рай, и даже больше… есть кто-то, кому не всё равно.

Не важно, что это был Бог для людей.

Так ведь?

Паун столкнулся с двумя Рабочими. Он извинился, а затем задержал очередь позади себя на несколько секунд, пока раздумывал, куда пойти. Время приёма пищи его смены Рабочих уже прошло, и еда там была не всегда. Он мог бы подняться на поверхность, но Паун был в слишком плохом настроении, чтобы делать это прямо сейчас. Он хотел еды, покоя и тишины…

Не успел Паун опомниться, как оказался в солдатской столовой. Он не знал почему, но как только Солдаты вошли в зал, он встал в очередь и взял миску.

— Дайте мне только треть порции, пожалуйста.

Рабочий уставился на Пауна, но он сделал всё, как было велено. Паун отнёс свой контейнер к столу с двумя Солдатами, совершенно не обращая внимания на молчаливые взгляды, которыми его встречали. Он был слишком зол, чтобы беспокоиться.

— Это не важно. В этой истории есть нечто большее, — пробормотал себе Паун, пока ел.

Два Солдата пялились на него, но Пауну было всё равно. Он ел сегодняшний паёк и чувствовал себя даже хуже, чем раньше. Плохая еда, несправедливый Ревелантор…

Это действительно было неправильно. Он был всего лишь Рабочим, но Паун знал, что когда-то он был счастливее. Когда он приходил в трактир Эрин, ему не угрожали, и он мог свободно говорить. Его кормили хорошей едой, и она рассказала ему истину.

Он огляделся. За столами вокруг него сидели и спокойно ели Солдаты. Они тоже были в ловушке, не так ли? Вынуждены есть эту отвратительную пищу, не имея ничего, на что можно было бы ориентироваться.

Это было несправедливо. Пауну очень хотелось рассказать Бёрду или Гарри о том, что он испытал. Раньше он боялся это сделать. Но теперь, когда Клбкч приказал ему не делать этого, Паун жаждал войти в столовую для Рабочих и громко прокричать эту историю.

Бог. Рай. Это было обещание, которое дала ему Эрин. То, за что можно было ухватиться. Это дало бы другим Рабочим надежду. Это придало бы смысл смертям остальных. Когда Паун сказал бы это, всё стало бы лучше.

Но нет, он оказался в ловушке, как и Солдаты. В ловушке приказов и молчания. Паун с досадой толкнул свою миску вперёд на стол. Солдаты подняли взгляды, а вернули их к еде. Солдаты. Это было то, что их разделяло, Рабочих и Солдат. Рабочие хотя бы могли говорить. Но Солдаты были на это неспособны.

И Паун теперь тоже стал Солдатом, по крайней мере, частично. Он не мог говорить о Богах с другими Рабочими. В этом то и проблема. Никаких других Рабочих.

Рабочих. Паун приподнялся на своём месте, внезапно ошеломлённый одной мыслью. Клбкч приказал ему не разговаривать ни с отдельными Личностями, ни с другими Рабочими. Но с Солдатами?

— Прошу прощения.

Солдат, сидевший перед Пауном, поднял взгляд. Паун неловко прочистил горло. Он чувствовал себя странно, разговаривая с массивным чудовищем. Но он мог с ним говорить.

— Я заметил, что вы едите. Вы не будете возражать, если я расскажу вам историю? О Боге?

Взгляд, который получил Паун был не просто пустым, он был совершенно обескураженным. Два Солдата за столом пялились на Пауна, но ничего не предпринимали. Но Паун уже начал, и как Рабочий, он доведёт дело до конца:

— Это правдивая история. О Боге, который… позвольте мне объяснить.

Он не знал, с чего начать. Он знал только, что должен поделиться этим посланием. И Паун подумал, что Солдаты смогут его понять. По крайней мере, никто из них не попытался убить его, когда он начал говорить:

— Есть существо, известное как Бог. И он создал всё. И правит всем. И он