Паун на автомате вошёл в большое помещение. Он встал в очередь, а затем приостановился. Рабочий перед ним был довольно большим. И помещение было немного больше, чем обычно. Он поднял взгляд и уставился на широкую спину перед собой. Затем он поднял взгляд выше… и выше… пока не увидел голову Солдата…

Паун замер. Он обвёл взглядом помещение. Очередь перед ним не двигалась, и никто в помещении тоже. Солдаты, сотни Солдат, сидели или стояли, и все они были повёрнуты к Пауну.

Пялились на него.

Зал был полон Солдат. Солдат и дюжины Рабочих, которые подавали им еду в огромных глубоких контейнерах, в три раза больших, чем те, что давали Рабочим. Но даже они приостановились, насыпая кашу в солдатские миски.

Все пялились на Пауна. Ему стало жарко, затем холодно, и страшно, и…

Он зашёл не туда. Он свернул не туда, потому что его здесь быть не должно. О, нет. Совсем нет.

Паун вошёл в столовую Солдат. Не Рабочих.

Паун огляделся в полной тишине: все по-прежнему пялились на него. Все Солдаты в очереди смотрели на него, но он не мог прочесть их выражений. Паун почувствовал холодный узел страха в своём нутре.

Он не должен здесь быть. Паун повернулся, чтобы уйти, но затем заколебался.

Почему он должен уходить? Да, ему здесь не место, но его никто не выгонял. И он был Личностью, разве нет? Разве он не может здесь остаться? Что случится, если он это сделает? Клбкч выследит его и убьёт?

Паун медленно, осторожно вернулся в очередь. Он уставился на Солдата, стоявшего перед ним, почти бросая ему вызов, чтобы тот что-то сделал. Солдат посмотрел в ответ, а затем медленно повернулся вперёд. Солдат перед ним сделал то же самое.

В один момент помещение медленно пришло в движение. Рабочие продолжили подавать еду, Солдаты подавались вперёд, и Паун оказался в очереди, держа в руках огромный и тяжелый контейнер. Он даже не был голоден, но сейчас он был полон решимости и оказался перед Рабочим, держащим огромный половник, которым он высыпал в его миску большое количество оранжево-коричневого вещества. Это было похоже на еду, которую получали Рабочие, но её было гораздо больше.

— Ах. Спасибо…

Рабочий уставился на Пауна. Паун уставился в ответ. Затем он переместился вперёд, и его место занял Солдат.

Что дальше? Теперь Пауну предстояло съесть эту ужасную еду, всю. Он обвёл взглядом помещение и заметил ещё кое-что, чем этот зал выделялся. Все Солдаты не ели стоя, как Рабочие. Нет, вместо этого они сидели!

Каждый солдат сидел на кургане из грязи, установив свои ёмкости с едой в маленьких углублениях земляного стола перед ними. Паун поражённо на это уставился. У них были скамейки и столы! Да, это были просто грубые насыпи из грязи, спрессованные до твёрдости камня, но всё же!

Паун быстро понял, почему у солдат были столы: это была необходимость. Их контейнеры с едой были слишком глубоки, чтобы есть из них без устойчивой поверхности, а неуклюжие руки Солдат не могли так легко держать ёмкости.

И действительно, теперь, когда Паун присмотрелся, солдаты ели совсем не так, как Рабочие. Вместо того чтобы эффективно зачерпывать еду в рот, они засовывали головы в контейнеры или неловко поднимали кашу. У них просто не было такой ловкости рук, и это означало, что на полу было гораздо больше беспорядка.

Паун сел за стол с двумя другими Солдатами и огляделся по сторонам. В этом зале были сотни Солдат, и все они лихорадочно ели. Он был так увлечён разглядыванием, что совсем забыл о собственной порции, пока его внимание не привлёк очередной Солдат, который вышел из очереди, получив свою порцию.

Возможно, Солдат устал или отвлёкся… Пауну всё время казалось, что Солдаты на него смотрят, но когда он оглядывался по сторонам, то видел только, что они поглощены едой. Но этот Солдат не заметил упавшую еду, пролившуюся когда-то на пол. Его нога наступила на склизкий участок, и он поскользнулся.

Паун увидел, как Солдат попытался восстановить равновесие, но было уже слишком поздно. Солдат не полностью упал лицом вниз, но наклонился достаточно, чтобы вся его еда вылилась из миски и расплескалась перед ним. Солдат мгновенно выпрямился и бросился вперёд, но ущерб уже был нанесён.

Рабочий видел, как Солдат отчаянно пытался затолкать пролитую жижу обратно в контейнер, но в него попало столько же грязи, сколько и еды. Получившееся пюре было… ещё более отвратительным, чем раньше, но Солдат поправил контейнер и подошел к столу. Он начал есть, как будто ничего страшного не произошло. Но это было не так.

Солдат не мог быть доволен грязной едой. Паун это знал. Они с Рабочими могли отличаться по размеру, но в основе их была одна и та же форма. Он знал, насколько отвратительной была еда, даже без лишних добавок.

И всё же Солдат не сделал ни малейшего усилия, чтобы вернуться в очередь. Паун и не ожидал этого: это было бы… не против правил, но это было бы необычно. Ни один из не Личностей не сделал бы ничего подобного, поэтому Солдат просто молча ел свою грязную еду.

Это было неправильно. Паун встал. Сначала он не понимал, что делает, но, когда он подошёл к несчастному Солдату, держа в руках свою миску, он понял. Солдат поднял взгляд и замер, когда Паун подошел к его столу.

Паун неловко прочистил горло. Он не знал… он чувствовал, что все в помещении снова на него смотрят. Но он знал, что хотел сказать, и сказал:

— Вот. Мне порция не нужна.

Солдат уставился на Пауна, когда тот пододвинул к нему миску с едой. Он смотрел то на миску, то на Рабочего.

— Возьми.

Солдат медленно отпихнул свою миску в сторону. Он потянулся вверх, но его пальцы были слишком неуклюжими. Паун осторожно поставил миску перед ним. Солдат уставился на еду, потом на Пауна.

Затем он начал есть. Осторожно, не спеша. Словно каждый кусочек этой новой каши был в десять раз лучше, чем то грязное месиво в его миске. Что, честно говоря, так и было. Она была лишь немного вкуснее, но Солдат ел, и Паун почувствовала себя…

Лучше. Немного.

После этого Паун просто сидел за столом, пока Солдаты ели. Он старался сосредоточиться на них, а не думать. Это было почти умиротворяюще, ему не нужно