почему-то вспомнил он и поглядел на вортако через плечо. – Не комната, а жесть, не соседи, а засада. А теперь мне не хочется отсюда уходить. Мы бы могли снимать квартиру в городе, мы ведь много накопили, Кость. Но я не хочу.

– Нам просто повезло.

– Ну да, у кого-то каморка без окон.

– Да не с этим, – устало усмехнулся Ромал и шагнул вперед, – с соседями, балда.

– Так меня только Алина называет.

– Ну, тебе идет.

– У вас с ней мысли сходятся. Вы думаете одинаково.

– Алина умней меня.

– И красивей, – добавил Артур, и парни одновременно прыснули со смеху. Но уже в следующее мгновение Костя помрачнел и отвернулся, а Селиверстов нахмурил брови. Иногда он забывал, через что Косте пришлось пройти. – Ты как?

Ромалу больно было говорить, больно думать. Он постоянно ощущал ужасную тяжесть где-то внутри. Его терзали страшные сны, а реальность была еще страшней. Он не верил, что бывало иначе, и забывал, каково это – жить без жуткой боли.

Мама умерла, и множество вещей потеряли смысл. Ромалу предстояло пересмотреть свое отношение ко многим вещам, поставить новые цели, осознать, кто он без Анны Ромал, способен ли он двигаться дальше с таким грузом? Костя внезапно стал инвалидом, ему словно ампутировали часть тела или вырезали орган. Он должен был научиться жить заново, но сил не хватало даже на то, чтобы просто забыться.

– Я… – пробормотал Костя, – мне снятся сны, в которых я прыгаю, потому что никто не приходит на крышу и не останавливает меня. И в этих снах, после того как я разбиваюсь, мне становится… легче.

– Жалеешь, что не прыгнул?

– Не знаю, что хуже.

– В смысле?

– Остаться в живых и чувствовать эту невыносимую, Арт, жгучую боль каждый день или… – Ромал посмотрел на друга, – прыгнуть, потому что никто не захотел меня спасти.

У блондина перехватило дыхание. Он боялся представить, как это – потерять маму, он в ужасе наблюдал за вортако и поражался, как тот еще поднимается с постели, общается и живет дальше. Арт восхищался другом. Восхищался его силой воли. Он надеялся, у них много общего, и верил, что они будут друзьями долгие годы.

Ромал отвел взгляд, а Артур подошел к нему. Положил руку ему на плечо и сжал его так крепко, что пальцы заныли.

– Когда мы выбежали из общаги и ты испарился, я чуть коньки не отбросил. У меня всегда только сестра была, но несся я за тобой так, будто у меня и брат есть. Так что… – В зеленых глаза парня вспыхнула грусть: – Мои слова тебе не помогут, друг, я прекрасно это понимаю, но я все равно здесь. И Даня здесь.

– Ага, – нерешительно кивнул Костя, – знаю.

– Не сомневайся, ладно?

– Ладно.

– Умереть мы всегда успеем, Кость.

– Так и есть.

– Поэтому, наверное, стоит жить и бороться, и упиваться этим дерьмом, и мириться с тем, что почти все идет не по плану. Так получается.

– Хреново получается.

– Тут ничего не попишешь. Я лично не знаю людей, которым бы просто жилось.

Ромал в очередной раз кивнул и застегнул куртку.

– Идем, – отрезал он, – а то Даня весь бензин спалит.

– Я за тобой.

Через десять минут парни уже ехали по дороге, ориентируясь по навигатору. Солнце давно спряталось за крышами, в окнах горел яркий свет. Дома отражались в реке, когда ребята переезжали через мост, а пятна от фонарей растворялись в ночной тишине.

Артур открыл окно, и в салон ворвался свежий прохладный воздух, а вскоре запахло мокрой землей, лесом. Синий седан покинул город и устремился навстречу угрожающему мраку. Из-под колес то и дело разлеталась грязь. Даниил периодически включал дворники, c опаской вглядываясь в чернеющую впереди дорогу. В конце концов она привела к заброшенному заводу.

Здание выглядело устрашающе.

– Кажется, мы на месте, – сообщил Даня, заглушив двигатель.

Несколько тусклых фонарей освещали территорию. Старый полуразрушенный завод казался домом с привидениями. Почти все окна были выбиты. Стены облезли и выцвели, а на земле валялись стекла, куски фанеры и осыпавшаяся штукатурка.

– Как мы с вами весело проводим время, – сдавленно проговорил Селиверстов, – тут же рай для нариков. Мы обязательно наступим на шприц и подхватим какую-нибудь дрянь.

– Адрес точно правильный?

– Да, – ответил Даня, – нужно было утром приезжать.

– Утром нас проще заметить.

– Давай поскорее с этим покончим, у меня от этого места изжога.

– Ладно, – кивнул Костя и настороженно посмотрел на Волкова, – машину припаркуй за тем амбаром, видишь? Там тебя трудно заметить.

– Мне тут не нравится.

– Да никому тут не нравится.

– У вас двадцать минут.

– Мы быстро. Держи ключ наготове.

Даниил нерешительно кивнул, а Селиверстов и Ромал вышли из машины. В черной одежде они тут же слились с ночной тьмой, виднелись лишь яркие маски. Артур зябко поежился и последовал за Костей, который, как всегда, первым отправился в путь.

Вокруг было тихо, лишь завывал ветер и хрустел мусор под ногами. Ребята вошли в здание, где пахло сыростью и тухлятиной. По доисторическим стенам неторопливо стекала вода. Неожиданно раздался приглушенный треск, и Костя порывисто обернулся, но увидел, что с потолка всего лишь осыпалась древняя штукатурка.

– Ты в порядке? – взволнованно поинтересовался Арт, и вортако кивнул.

Сегодня он был чрезвычайно нервным. Ему хотелось как можно быстрее убраться отсюда. Но в то же время он понимал, как важно не опустить руки и вывести ублюдков на чистую воду.

Парни, крадучись, поднялись на второй этаж, обогнули полуразрушенную лестницу и остановились перед освещенным коридором.

Лампочки горели тускло и блекло, но все-таки горели. Освещение в заброшенном здании – плохой знак. Значит, кому-то нужно, чтобы оно не тонуло в темноте, значит, кто-то тут ходит. У Кости перехватило дыхание, Артур сжал кулаки.

– Мне это не нравится, – прошептал он и покосился на друга.

– Там впереди дверь открыта.

– Где?

– Приглядись, – Ромал указал пальцем в темноту, – в самом конце.

Селиверстов присмотрелся и действительно с тревогой увидел в конце коридора открытую дверь в освещенную комнату. Парень посмотрел на вортако и замер, понятия не имея: стоит геройствовать или пора уносить ноги? Ему вдруг стало по-настоящему страшно. До него словно только сейчас дошло, во что они с такой легкостью вписались. Они находились на окраине города, в заброшенном здании, и здесь кто-то был. Кто-то прятался в кромешной темноте. А у них, кроме зубов и кулаков, никакого оружия. Ну, еще благородная мотивация и остатки подросткового максимализма.

– Идем, – низким голосом отрезал Ромал и шагнул вперед.

Артур глубоко втянул воздух и последовал за другом.

Парни осторожно приблизились к таинственной комнате, и