А Гедеон застрял где-то у стола с жюльенами, и докричаться его никак.

Что делать?

Под столом, как назло, полки с посудой. Шкаф тоже забит.

О! Кладовка!

Почему-то юркнуть в неприметную дверь показалось мне отличной идеей.

И спустя минуту:

– Невоздержанная моя... Ненасытная... – в коморку, никого не стесняясь, ввалились двое.

Я только успела присесть и притулиться между мешком с мукой и коробками растительного масла.

– Давай же! Я не могу ждать!

– Почему ты такая сучка, Нотеша? Я же так тебя люблю... – мужской голос звучал одновременно возбуждённо и горько.

– Трахни меня уже! Ах! Да-а-а, вот, так... Засунь мне палец в зад... О...

Их бёдра ритмично двигались прямо на уровне моих глаз. К счастью, было темно, как в заду у моей сестрицы, но я всё равно чувствовала дискомфорт оттого, что прямо в нос мне бьёт запах незащищённого секса.

– Что ты нашла в этом сопляке? Если бы не ты, я бы от него уже избавился... – неужели больше не о чем поговорить во время этого дела?

– Только посмей его тронуть! Я оставила его себе на десерт... Твоё дело разобраться со старшеньким, – перемежая слова стонами, отвечала Нотеша.

– Считай, что уже... О, девочка моя, вместе мы добьёмся небывалых высот! О! О! О-о-о... – движения прекратились.

– Сукин ты сын! Я ещё не кончила!

Под их вопли я гуськом выползла из коморки и дала дёру.

Занятный разговор двух ненасытных любовников не шёл у меня из головы. О ком была речь? Явно не о конюхах. Неужели о Гедеоне и его брате? Тогда у нас на носу государственный переворот!

Что делать-то?

– Жу, где ты пропадаешь? Скорей иди сюда! Смотри, какой мини тортик для тебя сделали, – окликнул меня Гедеон.

В закутке, за тремя колоннами от той самой роковой кладовки меня ждало разноцветное воздушно-творожное чудо в форме цветочной полянки, над которой повисла радуга.

К счастью, Гедеон отвлёкся на кондитерку и не забил тревогу по поводу моего исчезновения.

У меня появился лишь один вопрос: как это произведение искусства вообще можно есть? Нет, я не готова покуситься на такую красоту...

– Жу, мастер приготовил тортик специально для тебя. Он обидится, если ты не попробуешь.

И я, утерев набежавшую жалостливую слезу, вооружилась ложкой.

– М-м-м... – я зажмурилась от удовольствия, забыв обо всём на свете. – Блаженство!

***

Не успела я, сытая и уставшая, сомкнуть глаз, как явился Триас, весь такой важный и бесцеремонный, как будто вчера не ползал передо мной на коленях на виду у целого зала гостей.

– Гедеон, у тебя есть срочная связь с Родериком?

– К чему вопрос? – спросил сонный принц.

– Он должен был прибыть ещё неделю назад, чтобы подписать брачный договор, – ответил отец.

Воу! Мы должны были пересечься?

– Как? Уже? – воскликнула я. – Но ведь дату свадьбы ещё не назначили?

– Свадьба состоится первого июня. Мы с Барнабасом[1] и его наследником решили, что следует заключить этот брак как можно скорее, – огорошил Триас. – Договор подписывается заранее, такова общепринятая практика.

– Оу... – в голове у меня без конца прокручивался вчерашний эпизод в кладовке.

– Сейчас попробую с ним связаться, – Гедеон вышел в ванную комнату. Видимо, для установления контакта нужно уединение.

– Жупердилья, по поводу вчерашнего... – ой-ёй! – Твоя демонстрация впечатлила всех, но с дурманом это уже перебор.

– Угу... – покаянно вздохнула я.

– В любом случае, спасибо тебе, теперь народ верит в силу Тео, и никто не помешает ему взойти на престол.

– Никто, кроме него самого.

– Ты о чём?

– Он не хочет становиться королём.

– Он это переживёт, поверь мне. Я тоже не хотел.

«Я хочу править людишками! Пустите меня на трон!» – возопила Вторая, но, к счастью, голубое облачко не вылетело.

– Как твоё самочувствие? Токсикоз не мучает? – сменил тему отец.

– Нет, спасибо. Всё в порядке, только голод временами, – врушка из меня аховая, поэтому я смутилась и опустила голову.

– Меня не было рядом с твоей мамой, когда она носила тебя. Я хочу исправить этот пробел и поддержать тебя в этот непростой период, насколько это возможно. Также я настаиваю на моём присутствии на твоей скорой свадьбе в качестве твоего отца, чтобы отвести тебя к алтарю. Думаю, мы совместим две свадьбы: два брата женятся на двух сёстрах.

Шта-а-а??? Омагад-омагад... Какой кошмар! Какой ужас!

Видимо, папаня заметил, что я не прыгаю от радости, и добавил:

– Я подумал над твоими словами касательно моих детей. Знай: каждый из них сможет бесплатно получить качественное образование и хорошо устроиться в жизни.

– Я говорила про родительскую любовь, а не про деньги, – нечего перевирать мои слова.

– Кровное родство далеко не всегда означает родство духовное, – покачал головой Триас. – Ты права: я не люблю своих детей. Нет того родительского тепла и семейной сплочённости, потому что я не любил свою жену и тех женщин, которые бывали в моей постели.

– Прискорбно.

– Но я любил твою мать, – прозвучало как ругательство. – И люблю тебя.

– Хм.

– Знаю, что это звучит странно, но я искренен с тобой. Хочу, чтобы ты всегда знала, что у тебя есть отец, который всегда готов прийти тебе на помощь, – он стоял передо мной, весь такой тошнотворно блистательный и благородный, и весь этот внешний лоск виделся мне каким-то прозрачным, иллюзорным.

– Я вас услышала, – только и ответила я и обрадовалась, когда дверь ванны отворилась, и оттуда вышел Гедеон.

Правда, моя радость тут же испарилась, стоило мне глянуть на потемневшее лицо возлюбленного.

– Я не смог с ним связаться. Это может значить только одно: брат в беде, – сообщил он. – Мы с Жу сегодня же покидаем Тусер.

– Понял, – кивнул Триас. – Я хотел бы отправиться с вами, но меня ждут неотложные дела. Наше семейство прибудет в Роисс за неделю до свадебного торжества.

– Если оно состоится, – мрачно высказался Гедеон.

– Надеюсь, с вашим братом всё будет в порядке.

Мой любимый кивнул. На этом разговор завершился бы, если б я не вспомнила:

– Вчера в кладовке дворцовой кухни я