не мог же он не отличить тех, кому он был обязан всем. Поэтому он объявил своему войску, что берет на себя уплату всех долгов, как солдат, так и начальников. Всюду в лагере были поставлены столы с грудами золота, и каждому выдавали ту сумму, которая ему необходима была для того, чтобы расплатиться с долгами. Александр отлично знал, что долги его войска громадны, но, располагая всеми богатствами Востока, он мог их уплатить, хотя на уплату и понадобилось 20 000 золотых талантов. Расточительность многих приближенных Александра часто не знала никаких границ. Те самые македоняне, которые негодовали на Александра за происшедшую в нем под влиянием Востока и упоения властью перемену, сами изменились не меньше. Чем дальше они заходили вглубь Азии, тем более и более поддавались они влиянию Востока. Они научились ценить ту роскошь, которую встречали на пути своем, и привыкли к ней незаметно для себя. Те средства, которые попали в их руки, давали им возможность оставить прежнюю простую жизнь. Македоняне заимствовали не то, что было лучшего в развитой культуре Востока, а только его изнеженность и часто даже пороки, словом, то, что удовлетворяло их грубые вкусы; в этом то они и становились учениками тех самых варваров – вавилонян, египтян и персов, которых они же так презирали.

Не только расточительность македонян обнаружилась благодаря этой уплате долгов – обнаружились и их алчность и корыстолюбие. Один из главных офицеров войска Александра не остановился даже пред тем, чтобы потребовать уплату своих долгов, которых у него не существовало. Александр был возмущен этим поступком, но, узнав, что отказ в уплате огорчил офицера, приказал и ему уплатить требуемую сумму. Но и этой уплатой долгов не ограничились подарки Александра войску: отличившимся в последних походах были розданы богатейшие дары. Александр хотел, чтобы все ликовали с ним, чтобы все праздновали слияние Запада и Востока на пышных празднествах в Сузе. Он хотел, кроме того, показать, раздавая милости, что они исходят только от него, властителя мировой державы.

IV. Последние дни Александра

Была весна 323 года. Александр Великий находился со всеми своими приближенными и войском в Вавилоне, который он избрал столицей своей мировой державы. Сильно изменились и двор, и войско Александра. Они отличались уже и от того двора и войска, которые окружали Александра в Сузе во время празднеств всего год тому назад. Сколько знатных персов толпилось теперь при дворе царя! Их было едва ли не больше, чем македонян и греков. Персы занимали даже некоторые из самых важных должностей как в управлении монархией, так и в войске. Если раньше он и поручал персидским вельможам управление сатрапиями, то всегда оставлял в сатрапиях отряд македонян под начальством одного из своих приближенных, который наблюдал за сатрапом-персом, собирал даже подати, являясь фактически главой сатрапии. Но теперь все больше и больше приближал к себе Александр персов, все больше и больше делался похожим на восточного деспота. Он распоряжался вполне самовластно, порой не останавливался пред жестокими казнями провинившихся, как это и было по возвращении из похода в Индию, он не считался уже ни с чьей властью, и даже в Грецию посылал свои повеления, которые греческие города должны были исполнять беспрекословно, как приказания своего монарха, хотя бы они противоречили существующим между ними и Александром договорам. Все холоднее становились отношения Александра и македонян.

Сильно изменилось и войско Александра. Оно состояло уже наполовину из варваров. Еще в Сузу привели сатрапы тридцать тысяч персидских солдат, обученных македонскому строю. Но этого мало: даже в конницу гетеров, в отряд самого царя, в число его телохранителей, были приняты знатные персы. После же возмущения македонских солдат в Описе и возвращения десяти тысяч ветеранов на родину, в Македонию, были сформированы новые отряды из солдат, набранных из разных племен Азии.

Все эти полуварварские войска стягивались в Вавилон, так как царь собирался предпринять новый большой поход в Аравию и, по-видимому, дальше на Запад. Александр сам, сидя на золотом троне, в тиаре и порфире делал смотр этим войскам. Царя окружали его приближенные и послы, пришедшие со всех концов тогдашнего мира: даже из Эфиопии, Карфагена, от иберов, кельтов и скифов, от народов Италии и, наконец, из Рима явилось посольство суровых, гордых римских граждан. В эти дни Александр действительно являлся каким-то «владыкой земли и моря», каким-то богом. Сам Александр принимал божеские почести как должное. На монетах он выбил свое изображение, хотя раньше, до него, выбивалось только изображение богов и героев.

Но вся эта мировая слава и все торжество были омрачены для Александра. Недавно умер верный друг его, друг детства – Гефестион. Эта смерть была тяжелым ударом для Александра. В Вавилоне готовились теперь торжественные похороны Гефестиона, необычайные по своему великолепию. Десять тысяч талантов выдал Александр на устройство похорон, да две тысячи талантов собрали его приближенные. Александр посылал в святилище Аммона-Ра вопросить оракул о том, какие почести воздать почившему другу, и оракул ответил, чтобы Гефестиона почтили, как героя-полубога. Поэтому Александр готовился похоронить Гефестиона так, как хоронил богоравный Ахилл своего друга Патрокла под стенами великой Трои. Часть стен Вавилона была разобрана, чтобы дать место для сооружения громадного погребального костра. Костер был сложен из ценных пород дерева. На украшение костра употреблена была масса золота, серебра и драгоценных тканей. Над постройкой и украшением его работали лучшие художники Греции, и он поражал своею роскошью и грандиозностью. Высота костра и пяти расположенных одна над другою террас, на которых высился костер, равнялась двумстам футам, и он высоко поднимался над Вавилоном. На вершине этого костра и поставлено было ложе с телом Гефестиона. Под звуки погребальных песнопений зажжен был костер. Бесчисленное количество жертв принесено было богам. Подобно богоравному Ахиллу, совершившему возлияние в честь друга Патрокла, совершил возлияние в честь Гефестиона Александр, призывая благословение бессмертных богов. Когда сгорел костер, было принесено в жертву герою Гефестиону десять тысяч быков, а на следующий день были устроены в честь усопшего празднества и игры, как описывает их Гомер.

Сидонский саркофаг Александра Великого

Немного дней прошло после похорон Гефестиона, а смерть уже готовилась похитить великого Александра. Больной, слабея с каждым часом и теряя временами сознание, лежал Александр на своем ложе. Друзья его никого не пускали к нему. Надежды на выздоровление не было. Царь умирал. Ветераны его потребовали, чтобы их пустили к царю, они хотели видеть его. И их пустили. Длинной вереницей проходили и мимо ложа умирающего