Магия привычным мягким потоком потекла от руки девушки по чужому телу, и перед внутренним взором Лизы возникла неприятная картина: глубокая рваная рана чуть ниже желудка, наскоро зашитая и перебинтованная, но не исцелённая до конца.

– Это не царапина, – строго проговорила девушка, перемещая ладонь на живот мужчины. – Почему лекарь не исцелил вас?

– Лекарь мёртв, – последовал сухой ответ. – А его ученик ни на что не годен.

Лиза сосредоточилась: целебная магия за считанные мгновения восстановила повреждённые ткани, не оставив от раны и следы.

– Благодарю вас, Ваше Высочество, – с чувством проговорил воин. Девушка видела признательность в его взгляде, направленном на неё. – И за это, и за то, что вы сделали сегодня. Если бы не вы, мы бы все либо были мертвы, либо оказались под властью тирана.

Лиза недовольно скривилась, но не стала ничего говорить по этому поводу.

– Я могу увидеть пленника? – спросила она, отступая от стражника на один шаг, устанавливая социально приемлемую дистанцию.

– Разумеется, Ваше Высочество, – ответил гвардеец, и в его тоне отчётливо слышалось удивление, словно сам вопрос показался ему неуместным.

– Господин Первый Министр не давал вам никаких распоряжений? – уточнила Лиза.

– Граф Арстед отдал приказ никого не пускать к узнику, – доложил стражник.

– Но я всё равно могу его увидеть, – Лиза насторожилась. – Почему?

– Вы – принцесса, – последовал лаконичный ответ.

Для Лизы это объяснением не являлось, но продолжать мучить бедного человека бессмысленными расспросами она не стала. Подвесив над собой световую сферу, девушка в сопровождении Церта направилась в сторону дальней камеры, которую теперь занимал её бывший телохранитель.

Чарт сидел на узкой кровати, уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями. На звук приближающихся шагов он даже не отреагировал. Лиза остановилась возле решётки и некоторое время разглядывала предателя. Да и предателя ли?

– Совесть не даёт заснуть? – поинтересовалась она, опускаясь на стул, неизвестно откуда принесённый предупредительным демоном.

Вздрогнув, лорд Арстед оторвал руки от лица и, подняв голову, направил на девушку болезненный взгляд голубых глаз.

– Ваше Высочество? – более хриплым, чем обычно, голосом проговорил Чарт, разглядывая сидящую перед ним девушку. – Почему вы здесь?

– Пришла посмотреть в глаза воину, приговорившему к смерти три сотни человек, – отстранённо сообщила Лиза. – Знаешь, Чарт, хоть мы и знакомы с тобой совсем недавно, ты был последним человеком, которого бы я заподозрила в предательстве. Я верила тебе. И Иноэ тоже.

– Лорд Ишиа сам предатель, – спокойно парировал Чарт. – Он изменил присяге, посмел поднять меч на своего короля. Я же лишь делал то, что велел мне долг.

– В самом деле? – Лизе с огромным трудом удалось подавить волну гнева, поднявшуюся в душе от этих слов мужчины. – Долг велел вам помогать безумцу, обрёкшему на смерть три сотни человек и готовому, не моргнув и глазом, уничтожить в десять раз больше ради собственных непомерных амбиций? Мнимое бесчестье показалось вам слишком дорогой платой за жизни товарищей, их жён и детей?

Чарт судорожно вздохнул и скрестил руки на груди, однако не пытался оправдываться. Лиза видела в его взгляде затаённую горечь: мужчина мучился от того, что стал соучастником страшного преступления. И осознание этого доставило девушке определённое удовлетворение: она прекрасно понимала, что после того, как она покинет Барсандир, граф Арстед либо сам займёт трон, либо посадит на него кого-то из своих людей. И, естественно, Первый Министр не позволит казнить своего сына. Да Лиза и не желала смерти Чарту. В конце концов, смерть – это слишком просто. Нет, муки совести, вот что будет его наказанием. Ведь совесть самый страшный и беспристрастный наш судья и палач в одном лице.

Больше не было сказано ни слова. Но утром Лиза распорядилась, чтобы Чарта в сопровождении конвоя доставили на погребальную церемонию – пусть увидит последствия своего слепого подчинения долгу.

Триста погребальных костров напоминали бескрайний огненный океан – Лиза, глядя на них, думала о водах Флегетона. Тысячи людей пришли проститься с воинами, членами Совета и их супругами. Толпа стояла безмолвной стеной по периметру поляны, наблюдая за тем, как уходят в последний путь их близкие, друзья и просто знакомые. Кроме треска костра не было слышно ни звука: нельзя нарушать покой мёртвых своими слезами. Свою боль можно будет отпустить позже, под защитой стен родного дома.

Лиза вместе с Первым Министром и Архивариусом стояла на высоком помосте, сооружённом специально для неё. За её спиной, точно тень, привычно расположился Церт.

– Ваше Высочество, – когда костры почти догорели и люди начали потихоньку расходиться, обратился к девушке Архивариус. – Могу я узнать, что вы собираетесь делать с оставшимися телами?

Лиза повернулась к старику и наградила его безжизненным взглядом.

– Не переживайте, Агадон, я не собираюсь никого лишать положенных посмертных почестей, – заверила она его. – О своей семье я позабочусь лично.

Архивариус низко поклонился, демонстрируя тем самым, что девушка находится в своём праве, и он ничем не намерен ей мешать.

Три погребальных костра Лиза развела прямо в замке, во внутреннем дворике, предварительно прогнав прочь всех: и слуг, и стражу. Рядом с ней остался только Церт, в количестве восьми штук занимавшийся сооружением костров и переносом тел. Намного позже, когда уже стемнело, Лиза собственноручно собрала прах в три медные урны и отнесла в фамильный склеп. Её предки на том свете, должно быть, пылают от ярости, что рядом с ними будут стоять останки сына какого-то пастуха – Лизе на это было плевать. Иноэ был дорог ей. И он заслуживал того, чтобы быть похороненным в королевской усыпальнице.

И теперь Лиза сидела в холодном каменном склепе с бутылкой креплёного вина в руке, пустым взглядом разглядывая мраморные плиты с именами давно почивших предков. Довольно крепкий алкоголь, распиваемый прямо из бутылки, затуманивал сознание, но был не в силах унять тянущую боль где-то глубоко внутри. Глядя на имя Райера, высеченное в мраморе, девушка всё никак не могла избавиться от мысли, что могла поступить иначе. Найти какой-то способ изгнать Тени, сохранив при этом мальчику жизнь. Потому что он не заслуживал такой судьбы. Он должен был вырасти, выбрать свой путь в этой жизни, завести семью… А в итоге лишь медная урна с прахом да небольшая ниша в семейном склепе.

Чужие шаги на лестнице гулким эхом разнеслись по комнате. Лиза раздражённо поджала губы, но не стала поворачиваться к незваному гостю: если он пришёл по её душу, Церт с ним разберётся. А у неё нет ни сил, ни желания.

Спустя мгновение перед глазами девушки возник Первый Министр. Лощёный, с гладковыбритым лицом и прилизанными волосами, в шёлковом капирладе золотистого цвета, препоясанном алым кожаным ремнём, к которому, вопреки традиции, не были прикреплены ножны с мечом.

– Как же я вас ненавижу! – слова, точно крик души, сорвались с языка Лизы.

– Знаю.

Граф опустился