а в какой-то небольшой комнате с овальными стенами и малюсенькими оконцами, больше смахивавшими на бойницы. Поднявшись с кушетки, он осторожно подошел к ближайшему оконцу, выглянул из него и буквально с первого взгляда понял, где он находится, – это была та самая наблюдательная башня городской противопожарной службы, некогда бывшей одной из сторожевых башен крепостной стены. Пришедшая на ум мысль, как он здесь оказался, только появившись, в тот же миг испарилась от того, что он увидел. Из только что подъехавших грузовых машин выскакивали вооруженные бойцы с характерными опознавательными повязками на рукавах, а чуть дальше виднелись машины с прицепленными к ним полевыми орудиями.

– Да, лейтенант, мы оказались в ловушке, из которой для нас выхода нет, пришло наше время умирать во имя империи, – неожиданно послышался за его спиной спокойный возглас Левантина. Медленно обернувшись, Алексей внимательно его рассмотрел и, кашлянув в кулак, задал ему вопрос:

– Как я здесь оказался?

– Мы вас и вашего напарника обнаружили в тоннеле и перенесли сюда, он пришел в себя значительно раньше и сейчас занимает стрелковую позицию в одной из бойниц. Мы готовимся продержаться как можно дольше, чтобы хватило времени Генеральному штабу связаться со всеми частями империи и организовать общую координацию, чем сейчас офицеры Генерального штаба и занимаются. Видите, как мы быстро сработали, одного не пойму, как вы оказались в тоннеле и умудрились включить станцию, будьте добры объясниться, – с чувством удовлетворения высказался Левантин, от чего Алексей про себя ругнулся, такой дурной активности от полковника он никак не ожидал.

– Полковник, я после нашей с вами встречи направился в Департамент градостроительства и в архиве нашел чертежи старых коммуникаций, благодаря чему мне удалось вычислить месторасположение тоннеля и через него попасть в автоматическую станцию и включить ее, но на обратном пути за нашими спинами что-то бахнуло, после чего тоннель стал стремительно обваливаться. Я так понимаю, это вы дверь, ведущую в тоннель, подорвали, в результате чего и произошел обвал. Если бы вы не поспешили, то все было бы проделано тихо и незаметно, но теперь об этом не может быть и речи, хорошо, если сутки продержимся, башню просто расстреляют из артиллерии, пока от нее не останутся горы битого кирпича и камня. Эх, полковник, поспешили вы… – с разочарованием отозвался Алексей, понимая, что теперь ему деваться некуда, все пути возможного отхода были наглухо отрезаны, и во многом он был виноват сам, сразу не обговорив с полковником условия совместных действий. – Хоть расскажите, как вам-то удалось башню захватить.

– По вашему же совету дело и провернули, проследили от башни, куда направляется грузовик, на котором продовольствие привезли, и уже там подсуетились. Выяснили график поставки и, когда они собирались отправлять новую партию, подсыпали лошадиную дозу снотворного в бочку с водой, а спустя три часа мы просто вошли в башню и взяли ее в свои руки. Нашли место, где находился замурованный спуск в подземный тоннель, разбили стену и, спустившись, обнаружили запертую стальную дверь, которую мы и подорвали, – не скрывая гордости за сделанное, ответил Левантин, всем своим видом демонстрируя нежелание принимать в свой адрес какую-либо критику.

– Полковник, вы видели, что башню окружают и подтягивают полевую артиллерию? – хмуро взглянув на Левантина, поинтересовался Алексей нейтральным тоном и, увидев его реакцию, мгновенно осознал, что на сей раз он вляпался в совсем уж гибельную историю.

– Нет, еще не видел, но сейчас схожу на наблюдательную площадку и посмотрю.

– Полковник, мать вашу так! Бегом наверх и приказывайте своим людям открыть огонь из тех орудий, которые установлены на башне, или вы действительно возомнили из себя сакральную жертву? Так я поспешу вас разочаровать, не выйдет из вас никакой сакральной жертвы, потому как по-дурацки все сложилось, но уж как есть. С башни хорошо видны позиции, на которых собираются устанавливать орудия, так что вперед и с песнями громить врага первыми и не дожидаться, когда они нас опередят, – рявкнул Алексей, не выдержав такого расслабленного состояния полковника, совершенно неуместного в складывающейся обстановке.

– Как вы смеете?! – взревел Левантин, хватаясь за револьверную кобуру.

Ругнувшись, Алексей подскочил к полковнику, от всей души ударил раскрытой ладонью по лицу, резко заломив руку за спину, прижал Левантина к стене и с яростью прошипел:

– Только тронь ствол, шею сверну на раз. Если такие полковники в Генеральном штабе обитают, то нет ничего удивительного в том, что гальзианская политическая разведка чувствует себя в столице Империи Астара как дома. С подобными титанами мысли, как вы, полковник, и не такие неприятности приключаются. Поймите же, наконец, это не игра, никто живым из этой башни не уйдет, мы тут все поляжем, а раз так, то помирать надо с музыкой, да чтобы обыватели Астариума надолго запомнили наш последний бой. Вперед, полковник, это есть наш последний и решительный бой!

Отпустив Левантина, Алексей глубоко вздохнул и, мягко подтолкнув его в спину, краем глаза увидел под кушеткой свою сумку, где было оружие. Пройдя к ней, он присел, увидел, как полковник покинул комнату, и, достав из-под кушетки сумку, открыл ее, взял два револьвера, подвесил кобуры на пояс и, ссыпав патроны в карманы, достал обрез из охотничьего ружья, но повертев его в руках, положил обратно в сумку. Обрез – оружие последнего шанса, которое потребуется, когда противник ворвется непосредственно в башню, тогда ему и цены не будет, а сейчас оно было совершенно ни к чему.

Задвинув сумку обратно под кушетку, Алексей вышел из комнатушки, огляделся, спустился на нижний уровень и увидел полтора десятка вооруженных офицеров, которыми командовал полковник, а за их спинами было видно трофейное оружие, сваленное, как попало, в кучу. Оглядев все это, он поздоровался со всеми присутствующими и негромко задал вопрос:

– Парни, а куда вы пленных подевали?

– Разоружили всех спящих и вынесли за баррикаду, которую плотно заминировали, – ответил смуглолицый офицер и, глубоко вздохнув, заговорил вновь: – С оружием и боеприпасами теперь полный порядок, как и с продовольствием, а вот с водой дело плохо. Мы-то по одной фляжке с собой захватили, а бочку с водой, которую сюда доставили, мы отравили сильнейшим сонным зельем, здесь есть только одна пятнадцатилитровая канистра, и все. Надо было об этом заранее подумать, но мы как-то не учли этот момент, а теперь поздно, воду нигде не взять, мы окружены, и вот-вот начнется артобстрел.

– Плохо дело, – признал Алексей, рассматривая жестяную канистру с питьевой водой и, подумав несколько мгновений, распорядился:

– Каждый из вас сейчас наполняет свою фляжку, берет оружие с боеприпасами и занимает огневую позицию, а оставшаяся