Шрифт:
Закладка:
Понимающе переглянувшись, офицеры разобрали ящики с боеприпасами и гранатами и разошлись выбирать каждый себе стрелковую позицию, а двое, быстро отыскав имперский стяг, поспешили на крышу башни. Оставшись в одиночестве, Алексей подошел к ближайшей куче оружия и выбрал себе мощный штуцер с оптическим прицелом, а также схватил за транспортировочную рукоятку тяжелый станковый пулемет и потащил его обратно в комнатенку. С трудом подняв пулемет по лестнице, он закатил его в комнатушку и, передохнув пару минут, установил в оконце. Вновь спустившись на нижний уровень, он накинул на плечи несколько снаряженных пулеметных лент и, взяв в каждую руку по патронному ящику, вернулся обратно. Сделав дело, он подумал какое-то время и решил подняться на смотровую площадку, где стояли орудия.
Вытащив из сумки бинокль, вышел из комнатенки, взбежал по ступенькам на смотровую площадку и огляделся. Шестеро офицеров, переставив орудия, сноровисто подготавливали их к ведению огня, а двое записывали координаты целей, смотря в большую артиллерийскую буссоль. Подойдя к Левантину, изучавшему в бинокль все еще высаживавшегося из машин противника, Алексей в задумчивости постоял около минуты и негромко задал ему вопрос:
– Полковник, когда вы начтете вести огонь по врагу?
– Не стоит спешить, лейтенант, пусть выгрузят снаряды к орудиям, мы подловим момент и нанесем удар именно туда. Место это мы уже вычислили, сейчас там началась разгрузка. Что касается пехоты, то пока опасаться штурма нам не стоит, без предварительной артиллерийской подготовки командование противника на него ни за что не решится. Судя по той скорости, с которой они разгружаются, они не спешат, явно планируют артиллерией нас уничтожить без использования пехоты, но это вряд ли, выждем еще минут так десять или пятнадцать и произведем несколько пристрелочных выстрелов, после чего откроем беглый огонь. Снарядов, в общем, хватает, да и экономить их нет никакого смысла, так что надо сразу заявить о себе очень громко, так, чтобы это услышали и увидели все в городе. Чем больший мы нанесем сейчас ущерб противнику, тем дольше продержимся.
– Соглашусь, в данном случае такая стратегия будет самым наилучшим выбором. Командуйте, полковник, это ваш выход и не мне вас учить, поступайте так, как считаете нужным, – спокойным тоном отозвался Алексей и, осмотрев в бинокль, как продолжают прибывать грузовики с войсками, глубоко вздохнув, пожелал Левантину воинской удачи, развернулся и направился обратно. Вмешиваться и мешать командовать полковнику он не собирался, в артиллерии он толком не разбирался, да и вообще не имел какого-либо военного образования, не его это была стезя, оставалось только быть стрелком.
Вернувшись в комнатушку, Алексей вскрыл ящики с патронами и гранатами и неспешно принялся готовиться к бою. Подготовив ленты и вскрыв ящики с патронами, он проверил состояние пулемета и, убедившись в его исправности, зарядил. Поводив стволом туда-сюда и определившись с сектором ведения огня, Алексей взял в руки штуцер, вставив обойму, передернул затвор и стал внимательно рассматривать в оптический прицел прилегающую территорию. При первом взгляде ничто не выдавало наличие наблюдателей противника, но присмотревшись более внимательно, он одного за другим вычислил пару десятков наблюдателей и снайперов, не так давно занявших свои места и еще не успевших их основательно подготовить, что их быстро и выдало. Стрелять он не спешил, время для этого еще не пришло, сейчас было время наблюдения…
Прошло минут пятнадцать, и все это время Алексей, не отвлекаясь ни на что другое, вычислял наблюдателей, снайперов и пулеметчиков, что в целом у него получилось неплохо. Устало опустив штуцер, он глубоко вздохнул, размялся и, открутив крышку фляжки, сделал маленький глоток воды, и в этот момент на смотровой площадке знатно ухнуло, а затем еще несколько раз. Быстро закрутив крышку и бросив фляжку на кушетку, он хотел было подойти к окошку и посмотреть, но где-то в трех или четырех километрах рвануло так, что затряслась вся башня, и, не удержавшись на ногах, Алексей упал на пол. Вставать он не решился, предпочтя выждать, когда вся эта свистопляска прекратится, и даже когда перестало трясти башню, он еще какое-то время лежал, после чего медленно поднялся и, стряхнув с себя пыль, подошел к окошку, посмотрел в него, но ничего не увидел, кругом, куда ни кинь взгляд, висела густая пыль. Когда она осела, Алексей, не сдержавшись, выругался сквозь зубы, все его труды пошли насмарку, от тех зданий, где засели наблюдатели и снайперы, остались лишь горы битого кирпича, а на месте, где выгружали снаряды, зияла гигантская воронка, стремительно наполняющаяся водой из разрушенного водопровода. Нанесенный противнику ущерб был серьезным, восполнить который было не так-то и просто, и действительно, их не беспокоили вообще никак более пяти часов, ну а потом как-то вдруг начался массированный артобстрел…
Сколько продолжался методичный обстрел башни, Алексей не знал, он давно потерял счет времени, башня сотрясалась от постоянных разрывов артиллерийских снарядов среднего калибра, но несмотря на это, древнее крепостное сооружение не имело пробитий, правда, от этого было нисколько не легче. Каменная крошка, отваливающаяся с внутренней стороны, била по телу очень болезненно, а от кирпичной и штукатурной пыли дышать было еще тяжелее, отчего приходилось заматывать лицо куском разорванной мешковины, но она не сильно-то и помогала. От постоянного грохота Алексей даже при наличии беруш практически оглох, как и оставшиеся после уничтожения наблюдательной настройки с артиллерийскими орудиями буквально через двадцать минут после начала обстрела. Артиллеристы погибли вместе с ними, но успели своим яростным огнем наделать противнику немало бед. Как ни удивительно, но полковник Левантин выжил и продолжал командовать обороной башни, хотя в этом особой необходимости уже не было, противник не спешил пускать в атаку свои пехотные подразделения, предпочтя вести огонь издалека.
– Когда же это, наконец, закончится?! – не выдержав, взревел Алексей, не узнавая своего голоса, и, схватившись за штуцер, взялся рассматривать возможные места, где могли укрыться артиллерийские корректировщики. Несколько минут потребовалось, чтобы выявить корректировщика и снять его. Он хотел было продолжить, но вдруг ощутил, как на его левое плечо легла чья-то рука. Резко обернувшись, Алексей увидел человека с чумазым лицом, обсыпанного пылью с головы до ног, и лишь только внимательно приглядевшись, он его узнал, это был Левантин.
– Все плохо, лейтенант, башня долго не продержится, от силы часа полтора, максимум два, но не более.
