Шрифт:
Закладка:
Рие поменял пустую чашку Хэллы на свою наполненную. Чай успел остыть, но, по крайней мере, он промочил горло и позволил продолжить спутанный рассказ:
– Потом я уже не знала ничего. Отец наложил на меня иллюзию, я почти полностью утратила память о том времени. И жила как обычно, считая, что Роза учится в пансионе. Да и потом она пошла в обычный университет на целителя. В общем, все казалось обычным… Потом… Потом случилось то, что случилось, и начались странности. Роза познакомила нас с нашей дальней родственницей – Альвой. У нее были черные волосы, она не была такой худой, но… Это была та самая девушка, которая стояла передо мной на коленях… Это потом я узнала, что каждому из школы поручили присматривать за кем-то из кирпичей. А тогда… Тогда Роза сняла дом, жила отдельно, но оплачивала слуг и приносила Мальве лекарства. А потом начались убийства Аконита и статьи Рубиновой дамы…
– Ты еще не знала о лаборатории? – уточнил Рие.
– Нет… Я едва начала восстанавливать воспоминания… А потом Розу убили…
Хэлла хорошо помнила этот день. День, когда Аконит был арестован. День, когда Альва, освобожденная от печати, выжгла Розу изнутри…
– Когда кирпичей запечатывали, они делали это на крови старого дюка. И в момент его смерти печати разрушились. Все разом. У всех кирпичей…
Поэтому теперь молодой Баррет не повторял ошибку отца и не пытался привязать всех к себе.
– И у Альвы тоже… Я зашла к Розе, но увидела ее труп и… И беловолосую Альву. Она сказала, что меня не тронет, потому что когда-то я не тронула ее, сказала, что теперь мы в расчете… Больше я ее не видела. Похоронами занялся Гэрриет. Он служит Аластару Баррету, и он сделал все так, чтобы смерть Розы записали как от болезни сердца…
– Я знала, что это бред! – Лира поморщилась. – Но ты согласилась с этим?
– Тогда уже вышла статья Рубиновой дамы. И я окончательно все поняла… Думаешь, я хотела бы, чтобы хоть кто-то знал, чем занималась моя семья? Что моя мать, ботаник, занималась ядовитыми растениями, чтобы травить детей? Что мой отец, алхимик, проводил опыты на людях?
Хэлла вспомнила, как читала статью, как кружила по комнате с дрожащими руками, как обыскивала весь дом в поисках даже самой мелкой детали, которая могла указать на то, что это правда, что ее родители – монстры. И как, подтвердив это, она разожгла костер на заднем дворе, спалив все бумаги и даже сад своей матери. Хэлла собиралась унести эту жуткую тайну с собой в могилу…
– Мне было достаточно, что о нас и так говорили. Как косились на нас. «А, Флауэрс!» – передразнила она. – «Это же та Блэр, которая написала энциклопедию и которую убил собственный муж прямо при детях?» Да, это мы. И я не хотела жить еще и с тем, что при взгляде на нас сплетники вспоминали бы еще и лабораторию. Я не хотела, чтобы Мальва так жила. Она не маг, она даже не соприкоснулась ни с чем таким, только… У нее была миазма. Как у…
– Думаешь, она дочь старого дюка? – Лира ахнула.
Хэлла пожала плечами. В конце концов, больше это не имело значения.
– Скорее всего. Отец ненавидит Барретов, поэтому играет против Аластара. Хотя… я получила документ о его смерти в заключении, но, полагаю, это был обман. Думаю, Аластар как-то об этом узнал, поэтому и послал Дерека… Надеялся, что Хэмлок навестит дочь. Что ж, навестил…
Хэлла горько ухмыльнулась, ощущая, как по щекам стекают слезы. Хэмлок навестил и «освободил». Вот только теперь Хэлла не знала, зачем осталась в живых. Чтобы что? Мальвы нет. Больше нет той, ради кого она продолжала дышать…
Теперь, рассказав все, что могла, Хэлла ощутила настоящее освобождение. Она наконец показала, что она зло, как и вся ее семья… За исключением, конечно, Мальвы, которая стала жертвой собственной семьи. Хэлле не нужно было больше скрываться. Ей вообще больше ничего не было нужно.
– …можешь пожить у меня, – сказала Лира.
Хэлла удивленно повернулась:
– Что?
– Возможно, тебе не захочется сейчас возвращаться домой… Так что ты можешь пожить у меня, – терпеливо повторила та.
После всего, что было сказано, Лира все еще хорошо к ней относилась? Она сумасшедшая? Впрочем, в том, что Хэлла не хочет возвращаться ни в одиночество мрачных подвальных комнат, ни туда, где когда-то ждала Мальва, Лира была права…
– Она служила Баррету, не думаю, что хорошей идеей будет оставлять ее без присмотра, – усмехнулся Рие. – К счастью, мы сидим в доме, где есть пустующие комнаты.
– Поселим пока ее рядом с тобой, – согласился Макс, – в случае чего…
– Я не дам сделать ей глупость! Вот и договорились! Идем, дорогая колдунья, покажу твои казематы!
* * *
Когда разговор закончился, Лира предпочла побыть наедине со своими мыслями и мурчащей Бренди. Макс же зашел в комнату с оружием и начал задумчиво разбирать ружье. Так проще было думать, понять, что случилось…
Все вставало на свои места. Теперь Макс мог воссоздать в воображении каждый ход, увидеть эту своеобразную шахматную партию с самого начала. С того момента, как фигуры только расставили на доске.
Два короля. Один – Аластар Баррет. Второй – ровно тот, о ком и была шахматная подсказка, – король. Буквальный. Его величество Филипп V.
Глиф был его турой[53], а ферзем, вероятно, был Хэмлок Флауэрс. Первый занимался атакой тактической – совершая нападения напрямую, а второй – атакой стратегической. Эффективная батарея[54]. Наверняка именно с ним встречались все жертвы Глифа, с ним вели беседы. Возможно, Хэмлок пытался перетянуть кого-то на свою сторону, возможно, с кем-то у него вышло, а те, кто отказал… Их исход был предрешен Глифом.
Единственный, кто выбивался, – лорд Стоун. Он скомпрометировал себя перед Фантомом, и король принял решение съесть собственную фигуру, чтобы она не привела к нему и не раскрыла страшную правду – молодой король похищает детей. Зачем? Неужели решил, что идеи Баррета-старшего на самом деле стоящие?
Что ж… Это не так уж и важно. Так или иначе, впоследствии тура и ферзь перехватили и миссис Колт. Возможно, думали, что у нее есть то, чем можно надавить на Аластара, раз она решилась его шантажировать, но
