Шрифт:
Закладка:
Когда первый Вестник пробился сквозь астероиды, окружившие Митреум почетной стражей, он не показался очень страшным. Ты сделала все нужные приготовления. Ты сидела на полу перед окном, выходившим в никуда. Двуручный меч ты положила перед собой, как будто это был драгоценный талисман, а не глупая тошнотворная реликвия, не тяжкая ноша, которую тебе вручило твое мертвое «я». Ты почти полюбила этот меч, но если ты вдруг видела его, все добрые чувства сразу испарялись.
Слуга Зверя приземлился на корпус Митреума очень далеко от тебя. Ты не почувствовала удара и не услышала звука. Ты поняла, что это случилось, только услышав голос Августина из коммуникатора:
– Столкновение подтверждено. Западный квадрант, третье кольцо, машинный зал.
– Сколько минут до попадания в ореол? – спросил бог.
– Неизвестно. Снова столкновение. Опять запад, третье кольцо, та же точка. Это голова колонны? Столкновение. Северный квадрант, жилое кольцо. Ортус, прямо рядом с тобой.
Треск.
– Все хорошо.
Снова треск. Голос Мерси:
– Хватит болтать. Ждем прорыва. Они попытаются нас задушить и поджарить всю станцию.
– Изменений температуры не наблюдается, – сказал бог.
Потом ты почувствовала первый удар и вибрацию. Удивительно близко. Где-то над тобой, направление определить было сложно, а танергию уловить почти невозможно. Это звучало так, как будто маленький метеорит ударился об обшивку Митреума. В полной тишине. Ни отдаленного рева, слышного сквозь корпус и ставни, ни чудовищного треска. Ничего зрелищного. Посланники Зверя Воскрешения прибыли без фанфар. На мгновение ты даже обиделась.
– Подтверждено, – сообщает Августин. – Восточный квадрант, жилое кольцо. Это ваш, девочки. Не прикусывайте язычки.
Ты подумала, что это одна из дурацких шуточек Августина, пока тебя не охватил ужас.
Он пришел, как резкая вонь. У тебя задрожали ноздри, ты почувствовала странный аромат нефти, напоминающий о старых механизмах, но был в нем какой-то сладковатый подтон, как будто кого-то вырвало. Он обрушился на тебя, как мигрень. Потом в низ живота пришелся удар, напоминающий удар святого долга по почкам, страх взбежал вверх по телу, схватил сердце клыками и затряс. Ладони стали мокрыми. Ты шумно, некрасиво сглотнула и попыталась закрыть глаза, как будто это могло помочь. Не помогло. Ты наклонилась вперед, хватая ртом воздух, сердце заходилось в груди, уши оглохли. Ты вдруг поняла, что по тебе бегут какие-то мелкие твари, отчаянно смахнула их с предплечья, крупно задрожала, пытаясь их сбросить, схватилась за уши, дернулась, когда на лоб упала светлая прядь.
Но пока ты кривилась, шаталась и боялась, ты продолжала сражаться. Ты заставляла себя делать глубокие вдохи и выдохи, свела себя к одному-единственному чувству, ощутила свое тело от кончиков пальцев и вверх, до макушки. По мере осознания себя ты преисполнялась презрения к безумию чужаков. У тебя было свое, и с ним приходилось справляться. Через несколько минут осталось только легкое смущение, желание почесаться и учащенный пульс.
Из коммуникатора звучали вопли Ианты. Все вежливо ждали, когда она замолкнет.
– Это все? – спросила ты.
Перекрывая помехи, бог ответил:
– Так будет, пока они не прорвутся, Харрохак.
Голос принцессы Иды вклинился в разговор, но звучал довольно неуверенно:
– А это сколько?
– Больше часа, – ответила Мерси.
– Сидите спокойно, детки, – сказал Августин, – веселье только начинается.
* * *
Твоя комната давно погрузилась в почти полную тьму. Ничто не отвлекало от гулкого бумбумбум, с которым тушки одна за другой шлепались о корпус, уже покрытый сплошной вязкой массой. Ничего не было видно, потому что ставни были опущены. Но ты чувствовала чудовищную вибрацию, слышала скрежет хитина о металл, жуткие удары пористых когтей по стали.
Было очень холодно. Тонкий слой изморози уже покрыл твои щеки, волосы и ресницы. В удушающей темноте твое дыхание походило на облачка влажного серого пара. Иногда ты тихонько вскрикивала, но это тебя больше не пугало. Ты знала реакции своего организма на сближение, крик был самой безобидной из них.
Из коммуникатора донесся размеренный голос бога:
– Десять минут до прорыва.
* * *
И ты встретила смерть, как возлюбленную.
Девять месяцев и двадцать девять дней до убийства императора
– Эти два для тебя, – сказала Харрохак Нонагесимус. – Открыть только в случае моей смерти или другого счастливого случая, хотя я почти уверена, что ты откроешь их, как только я отвернусь. Остальные двадцать два написаны нераскрываемым кодом, расшифровать который могу только я, вперемешку с ложным кодом Гробницы, который при одном взгляде на него наложит проклятье на тебя, твою семью и беспокойные кости твоих предков, до тех пор, пока имя Ианты Тридентариус будет слышать хотя бы один некромант. Всего двадцать четыре.
– Лично я бы обошлась кровавым заклинанием, – заметила Ианта.
– Кровавые заклинания – для людей, лишенных воображения, – сказала девушка с чистым лицом. Без краски некромантка Девятого дома оказалась худощавой монашкой с лицом ромбиком и очень темными бровями, между которыми виднелась морщинка от постоянных мрачных гримасок. Девушка казалась довольно эффектной и при этом одухотворенной. Неплохая модель для картины, если вы собираетесь писать аллегорию Мрачного Девятого дома.
– Поскольку я не могу разумно предположить, что в ближайшие десять тысяч лет у меня не пойдет кровь, я не могу полагаться на заклинания крови и тебе не рекомендую. Мы собираемся это сделать, Третья?
– Может не сработать.
– Ты уже это говорила.
– И еще раз скажу. Процедура может не сработать. Или сработать, но на время. Могут возникнуть любые побочные эффекты, физические нарушения. Если ты слишком сильно напряжешь свой мозг, последствия любой операции смогут просто исчезнуть. А если ты делаешь то, что я подозреваю, то с рубцовой тканью случится вообще черт знает что. Это всего лишь эксперимент. Причем на этой стадии – совершенно безумный.
Их взгляды встретились в зеркале. Бывшая Преподобная дочь установила одно зеркало перед собой, а второе держали у нее над головой два покорных скелета того типа, который она явно любила. Ианта не понимала прелести темной магии костей. Как будто кто-то попытался придумать магию плоти, но менее гибкую, менее тонкую и куда менее красивую. В чем заключалась шутка? В том, что Девятый дом знает тысячу оттенков небелого?
Она посмотрела на лоток с инструментами. Скальпель, пила, маленькая бутылочка воды с распылителем. К собственному удивлению, сказала:
– Девятая. Возможно, это не слишком своевременное замечание, но я все же скажу. Объясни мне, что ты делаешь. Посвяти меня в детали своего мрачного, темного, зловещего плана. В противном случае я не уверена, что хочу из партера наблюдать, как ты превращаешь себя в слюнявую идиотку… или хуже. В овощ. Бревно. Автора «советов читателям» из газеты Четвертого дома.
